Прыжок домашней львицы

А Лева вообще ни о чем не думал. Капитанские мысли совершали плавную круговерть. Капитан лениво потянулся за салом, зацепил по дороге стопку, прихватив одним пальцем бумажный край. Спирт откликнулся резким запахом. Лева мигнул правым глазом и медленно выцедил жидкость. Ему хотелось сплюнуть от отвращения. Компания неподходящая, в такой компании можно заворот кишок получить вместо желанного удовольствия. Мысли плутали в паутинном лабиринте, пытаясь найти выход. Выхода не было. В ближайшие два часа перед глазами маячил тупик. Братва явилась раньше срока. Может, дед их натравил? Тогда братки явились по заказу. Лева вяло прислушался. Чуркин, коверкая ударения, неумело рассказывал неумный и несмешной анекдот. Лева молча жевал, не втягиваясь в беседу.

– Один брат пришел в швейцарский банк и говорит, дескать, хочу положить деньги на счет. Его спрашивают, мол, а сколько? Брателло шепотом отвечает, ну, там, миллион, и при этом жутко стыдится, краснеет, вспотел весь. А ему говорят, да вы не стесняйтесь так сильно, у нас бедность не считается пороком.

В тишине послышалось напряженное чавканье. Чуркин смущенно хихикнул и затих. Лева закусил губу. Пусть Чуркин травит байки. Сейчас не до него. Секунды наматывают срок. Как бы Валентина не нагрянула. До Валюхиного налета надо успеть справиться с ситуацией. Нельзя раздражать женщин по пустякам.

– Выпить бы, – мечтательно произнес Лева и со значением посмотрел на Чуркина.

Николай вытаращил глаза. Бронштейн обладал лишь одним пороком. Лева чрезвычайно любил покушать. Выпивка – не по части капитана Бронштейна. Многозначительный взгляд хитроумного напарника требовал свежего решения. Чуркин задумался. Мысли двух капитанов бегали друг от друга, как тараканы, досыта наевшиеся свежей отравы. Они не сталкивались, не натыкались одна на другую и даже не соприкасались. Шли параллельно, слегка вкось.

– Так за чем же дело стало? – сказал один из братьев, втыкая нос в стопку, как штепсель в розетку.

Чуркин потер большим пальцем переносицу. Нос – очень задумчивое место. Оно виновато во всех смертных грехах. Самое виноватое место на человеческом теле. Все теребят его, трут, мнут, комкают, когда жизнь круто поворачивается вокруг своей оси, причем делает это совершенно неожиданно для незадачливого обладателя носа.

– Позвони Вале, скажи, что выкуп нужен, – пошутил Лева.

Чуркин задумался. Слова товарища смутили Николая. И вдруг он хлопнул ладонью нос, будто хотел размазать его по физиономии.

– А-а, – вдруг сказал Чуркин, – Лева, ты, наверное, хочешь, чтобы мы тебя украли. А твоя Валюха выкупит, Валентина же не продаст тебя никому. А вот выкупить, выкупит обязательно. Так, что ли?

– Вроде того, – рассеянно сказал Лева.

– Она выкупит Леву, точно выкупит, – сообщил Чуркин гостям.

В его голосе ключом забилась радость. Лева придумал удачный ход. Гости задумчиво кивнули. Вместо старого деда на горизонте запахло бабками. И заодно какими-то бабами. Из коридора подул сильный ветер, в воздухе повеяло заманчивым ароматом. Лева протянул телефонный аппарат. Николай набрал номер. Раздались тревожные гудки. Это звонили в набат Валины беспокойные импульсы.

– Валь, а ведь твоего Леву похитили, украли его, – сказал Чуркин в наступившую тишину.

Напряженные импульсы приумолкли. Валентина переваривала информацию. В эфире послышался хруст разрываемой мыслительной оболочки. Женщина нервно вздрагивала, передавая тревогу на все радиоволны. Сотовая связь временно прекратила подачу сигналов.

– Кто, кто украл-то, где? – очнулась Валентина.

Она не просто сказала, не спросила, Валентина словно в набат забила. Явственно послышался гонг, зазвучали колокола. И братья вздрогнули. Все разом задребезжали, как по команде. Пугливые оказались. Вздрагивают при первом звуке женской тревоги.

– Кто их знает, ничего не сказали, – загадочным голосом парировал Чуркин, – а выкуп требуют. Калым, так сказать.

– Бандиты, что ли? – тугой тетивой зазвенел любящий голос Валентины.

– Какие-то отморозки держат его на Якубовской улице, – испуганно прокукарекал Чуркин.

– А сколько надо? – продолжала допрос с пристрастием заботливая супруга.

– Две штуки баксов, – сказал Чуркин и посмотрел на Леву вопросительным взором.

Лева погрозил ему кулаком. Достать две тысячи долларов – неподъемное занятие даже для любвеобильной Валентины.

– Скажи, что скоро буду, – быстро и страстно прошептала Валентина.

Николай почему-то густо покраснел. Стыдно стало мужчине, взрослую женщину разыграл, как маленькую девочку. Лева тоже побурел, но вовсе не от стыда. Капитан изнывал от смущения. Лева любил Валентину. Она жила в его сердце постоянно, как законно зарегистрированный жилец. Лева не хотел в глазах других делать из жены дурочку. Зато братья посоловели, почуяв добычу. Размягченные лица ослабли, мышцы растянулись, отвисли. Щетина съехала вниз.

– А где он? – рассеянно спросила Валентина.

– Рядом с отделом, на Якубовской, – честно признался Чуркин.