Прыжок через невозможное

В штабе инженерных войск армии обычно царит очень непринужденная атмосфера, ибо все офицеры его из запаса, до войны работали они инженерами на предприятиях Москвы, Киева и Львова. Да и сержанты, выполняющие здесь обязанности писарей и чертежников, — тоже бывшие инженеры и архитекторы, не успевшие получить перед войной офицерских званий. Почти все они числятся в штатах отдельного армейского саперного батальона, так же как и те рядовые и сержанты, которые несут охрану штаба. Между прочим, охрана тут тоже почти вся с высшим образованием. В Военном совете армии в связи с этим подшучивают над начальником инженерных войск, называя его штаб академией.

И офицеры, и сержанты этого штаба, когда нет посторонних, называют друг друга запросто по имени и отчеству, но в присутствии начальства показывают такие образцы строевой выправки, коим может позавидовать любой кадровый офицер.

Столь высокую дисциплину воспитал в них генерал Кунаков, служивший до войны помощником начальника одного из военно-инженерных училищ. Глядя на его довольно тучную фигуру, трудно поверить, что и сам он отличный строевик, но это действительно так. И от своих офицеров требует он безукоризненной выправки, не считаясь ни с какой обстановкой. Даже в траншеях оборонительных рубежей во время боев не упускает он случая упрекнуть за не слишком чистый подворотничок или плохо выбритую физиономию.

Вот и теперь весь штаб генерала Кунакова стоит перед ним «во фронт», а подполковник, не отнимая руки от козырька фуражки, докладывает, чем заняты его подчиненные.

— А провентилировать избу не успели? — хитро улыбаясь и демонстративно принюхиваясь, спрашивает генерал.

— Но ведь мы, товарищ генерал...

— Знаю, знаю, — перебивает его Кунаков. — Хотите уверить, что не курили, а я могу вам даже сказать, что именно курили. Ну да ладно, об этом после, а сейчас займемся делом. Товарищи сержанты, — обращается он к писарям и чертежникам, — вы свободны. Кажется, уже время обеда? Товарищ начальник штаба, распорядитесь, чтобы сюда никого не впускали. Прошу всех к столу!

Офицеры рассаживаются вокруг большого письменного стола начальника штаба, с любопытством посматривая на майора Черкасского-Невельского. Смуглый, высокий, чернобровый, он очень похож на кавказца. Известно, что до войны работал он горным инженером. На фронте командовал отдельным саперным батальоном. Был тяжело ранен, попал в госпиталь, потом в резерв инженерных войск фронта. А месяца три назад получил назначение на должность дивизионного инженера в войска генерала Кунакова. Ничем он как будто бы не отличался от остальных инженерных офицеров армии и вдруг предложил совершенно невероятный проект форсирования реки Гремучей.

Штабным офицерам известно, что Кунаков с Черкасским-Невельским вернулись из штаба фронта. Они с нетерпением ждут сообщения генерала о результатах поездки.

— Могу вас порадовать, товарищи офицеры, — произносит генерал Кунаков, откинувшись на спинку кресла, — операция по форсированию реки Гремучей в квадрате двадцать два — ноль пять штабом фронта в принципе утверждена. Шифрованное название ее — «пэ чэ эн». Дешифруется оно просто — «Переправа Черкасского-Невельского». Любители романтики могут расшифровать ее и по-своему. Ну, скажем, «прыжок через невозможное». Во всяком случае, это больше нравится самому майору Черкасскому-Невельскому.

— Я думаю, товарищи, что так интереснее, — смущенно улыбается майор. — И пусть это будет нашим девизом.

— Вам виднее, вы автор идеи этой переправы, — одобрительно кивает головой генерал Кунаков. — Условимся только не слишком часто пользоваться этим девизом. В какой-то мере он может рассекретить наш замысел. Ну, а как дело с разведкой немецкого берега в квадрате двадцать два — ноль пять? — обращается генерал к штабным офицерам.

— Разрешите доложить, товарищ генерал? — поднимается высокий, сутуловатый старший помощник начальника штаба майор Абрикосов.

Он неторопливо расстилает на столе крупномасштабную карту, раскладывает аэрофотоснимки, схемы наблюдений и журналы инженерной разведки.

— Вот все, что удалось собрать, товарищ генерал.

Многие из этих сведений были известны начальнику инженерных войск и раньше, но он снова внимательно просматривает их, задавая краткие вопросы то начальнику штаба, то кому-нибудь из его помощников.

— Каким методом определялась ширина реки?

— В основном саперным дальномером. Ширина ее невелика, поэтому погрешность при измерении не превышает одного процента.

— Сегодняшней ночью она уточнена еще и с помощью каната, — докладывает капитан Туманов, ведающий в штабе Кунакова инженерной разведкой.

— Товарищ Черкасский-Невельской, у вас будут какие-нибудь вопросы? — обращается начальник инженерных войск к автору проекта «ПЧН».

— Добытых сведений вполне достаточно, товарищ генерал. Я попрошу только приготовить для меня поперечный профиль реки в квадрате двадцать два — ноль пять, превышение берегов над уровнем воды и возможно более точные данные об их крутизне. Она определена пока лишь с помощью саперного уклонометра?