Но, смотрите, бывает еще и третий вариант: все получается словно по мановению волшебной палочки, жизнь подыгрывает вовсю, но то, что получается, есть зло. Такое вот черное вдохновение:
«Ни одного мига нельзя было терять более. Он вынул топор совсем, взмахнул его обеими руками, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти машинально, опустил на голову обухом. Силы его тут как бы не было. Но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила».
Когда художник творит, под его пером или кистью рождается то, что превышает его силы, нечто для него неожиданное.
Что и случилось с Раскольниковым. И вопрос о Наполеоне отпадает сам собой. И встает вопрос, который можно было бы, например, сформулировать так: кто подстроил «огромный воз сена»?
Ты думаешь, что ты настоящий, что ты сам по себе, а ты на самом деле в сказке, ты персонаж. И вот ты начинаешь об этом догадываться. И вот перед тобой уже не просто старуха-процентщица, но и Баба-яга, которая знает, зачем ты к ней пришел:
«Старуха взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному гостю. Она смотрела внимательно, злобно и недоверчиво. Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что, кажется, смотри она так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее».
А по дороге к Бабе-яге – два мифических близнеца: маляры Дмитрий с Николаем. Вот они, кстати, в рассказе Разумихина:
«…все, то есть восемь или десять свидетелей, единогласно показывают, что Николай придавил Дмитрия к земле, лежал на нем и его тузил, а тот ему в волосы вцепился и тоже тузил. Лежат они поперек дороги и проход загораживают; их ругают со всех сторон, а они, “как малые ребята” (буквальное выражение свидетелей), лежат друг на друге, визжат, дерутся и хохочут, оба хохочут взапуски, с самыми смешными рожами, и один другого догонять, точно дети, на улицу выбежали».
В какой-то момент старуха снится Раскольникову, причем приводит его к ней – во сне – мещанин, недавно встреченный наяву[139] и играющий роль Тени: