Прыжок

В этом доме он еще ни разу не был. Лестничную клетку недавно основательно вымыли, пахло лимоном и хлоркой. Но это ничего не значило. Он не раз выводил в наручниках самых скверных типов по чистейшим коридорам и видел, что в роскошных квартирах заметают грязь под изысканные ковры. Мерзость есть мерзость, а пролитая кровь претила ему хоть на линолеуме, хоть на мраморе. И еще он не любил лестничные клетки, те несколько секунд, в которые он еще не знал, что его ждет. Хуже были только лифты. Ни при каких обстоятельствах он не пользовался лифтом, ничто не вызывало в нем такого чувства бессилия, как движение в стерильной коробке по внутренностям здания при собственной неподвижности. На лестничной клетке было тихо, словно дом пустовал. Только Карола — молодая стажерка, сопровождавшая его сегодня, — тяжело дышала и на каждом пролете с тоской косилась на двери лифта, не решаясь ничего сказать. Когда они поднялись на пятый этаж, Феликс услышал детский плач.

— Вот черт, — выругался он и поспешил через две ступеньки.

Карола отстала.

— Ты это слышал? — испуганно спросила она.

Он ненавидел такое. Ненавидел не знать, что его ждет в квартире, из которой поступил экстренный вызов, и еще сильнее ненавидел, когда в деле бывали замешаны дети.

— Сейчас главное — сконцентрироваться, — сказал Феликс Кароле через плечо. — Соберись. Выдыхай в два раза дольше, чем вдыхаешь.

Он так и знал. За спокойное утро последует расплата. Женщина, открывшая им наконец дверь, вся дрожала, синяя тушь растеклась по щекам. Она крепко обхватила руками свое тело, словно хотела завязать за спиной рукава джемпера. Ребенка не было видно, раздавались только всхлипывания.

— В гостиной, — вымолвила женщина и указала на дверь в конце коридора. — Он в гостиной, у него охотничье ружье. Дверь заперта, как я ни старалась, мне не удалось ее открыть…

Феликс велел Кароле заняться ребенком, направился к двери гостиной, потряс ее, сказал: «Открывайте, полиция!», сказал второй, третий раз. Не услышав ответа, отошел как можно дальше, со всей силы бросился плечом на дверь, та выломилась из рамы, и он ввалился в неожиданно светлую комнату. Его ослепило, и потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и устоять на ногах. Он увидел у окна мужчину, приставившего ружье к голове, ринулся к нему, нацелившись на дуло, отбить его в сторону, прочь от головы, он достал его сбоку, лишь ребром ладони, раздался выстрел, в ушах загремело, он пошатнулся, не понимая сперва, в кого из них двоих попала пуля, но тут мужчина осел на пол, все еще сжимая в правой руке оружие. Феликс выхватил ружье и с силой швырнул под диван, потом наклонился к мужчине, который жалобно стонал на полу, согнув разведенные ноги в стороны. Теплая кровь стекала между пальцев Феликса на серый ковролин. В ушах все еще гремел выстрел. Феликс приподнял голову мужчины, чей мутный взгляд потерянно блуждал по потолку.