Пруд гиппопотамов

– И ты пошла искать её в комнату Рамзеса? – спросила я. Я не собиралась спрашивать её, как она обнаружила отсутствие Рамзеса.

– Нет. Что-то разбудило меня. Звук, голос, сон... – Она колебалась, глядя на сложенные руки. – Должно быть, сон. Мне казалось, что я слышу... будто кто-то... зовёт меня.

– Кто? – спросила я.

Нефрет по-прежнему избегала моего взгляда.

– Просто кто-то. Ты знаешь, какими яркими и жизненными могут быть сны. Я немедленно пошла в комнату Рамзеса, и... Ох, но какое это имеет значение?

– Никакого, – кивнул Эмерсон. – Уолтер прав. Рамзес, должно быть, ушёл сам по себе. И взял с собой кошку, или та последовала за ним. Что касается Давида... Извини, Эвелина, но мы должны рассматривать возможность того, что именно Давид выманил Рамзеса. Если Давид вдруг «вспомнил» что-то, увиденное им во время службы у Абд эль Хамеда, он легко мог бы убедить Рамзеса заняться расследованием. Тебе известен чёртов безрассудный… э-э… авантюрный дух Рамзеса.

– Доказательств этого нет, – твёрдо заявила Эвелина.

– Да, но куда же ещё, чёрт возьми, они могли пойти, кроме Гурнеха? – разозлился Эмерсон.

Мой небольшой невольный порыв остался бы незаметен для любого другого, но Эмерсон слишком хорошо меня знает. Его железное самообладание дало трещину. Повернувшись ко мне – вернее, надвинувшись на меня – он зарычал:

– Ну, Пибоди? Если ты что-то скрывала от меня...

– Клянусь, Эмерсон, я только что подумала об этом. Признаюсь, следовало думать раньше, но я немного отвлеклась... Прошу тебя, любимый, не кричи. Я думаю, что Рамзес, возможно, ушёл искать Риччетти.

Это страшное имя заставило всех замолчать, что и требовалось для завершения моего объяснения. Осознание ужаса случившегося покрыло лица собравшихся смертельной бледностью.

– Боже мой, – прошептал Уолтер. – Только не Риччетти!

– Я могу ошибаться, – продолжала я. – И надеюсь, что ошибаюсь. Но Рамзес высказывал замечания о способности Кевина разумно заняться этим вопросом, и всегда предпочитал брать дело в свои руки.

– Всё в порядке, Пибоди. – Любящее сердце Эмерсона видело эмоции, которые я стремилась скрыть. Его сильная коричневая рука накрыла мою. – Не вини себя. Куда бы он ни направился, мы должны предполагать, что его задерживают против воли, иначе он бы вернулся или прислал сообщение. Я уезжаю в Гурнех. Он всё-таки кажется мне наиболее вероятной возможностью.

– Я иду с тобой. – Уолтер поднялся.

– Если хочешь. Остальные останутся здесь. Абдулла имеет значительное влияние на гурнехцев; его помощь будет неоценимой.

– Что ты собираешься сказать ему? – спросила я.

– Что ещё, кроме правды? Его внук тоже пропал.

– Ты не будешь ещё больше расстраивать беднягу, упоминая о своих подозрениях в отношении мальчика?

– Нет смысла, – отрезал Эмерсон. – Думаешь, он сам об этом не подозревает?

– Я еду в Луксор, – сказала я.

– Нет! – Он схватил меня за плечи. – Пибоди, ради Всемогущего, хоть раз сделай так, как я прошу. Если в Гурнехе не осталось следов Рамзеса, мы с тобой попозже отправимся в Луксор и попытаемся искать там. Ты не должна рисковать в одиночку. Если я и тебя потеряю...

Перспектива ожидания, беспомощности и бездействия в течение бесконечных часов, буквально выворачивала меня наизнанку, но Эмерсон был прав. Мы не могли разбрасываться по всем направлениям. Я тупо кивнула.

– Спасибо, Пибоди, – промолвил Эмерсон.

– Будь осторожен, Эмерсон.

– Конечно. Возможно, я иду по ложному следу, – добавил он. – По-прежнему есть шанс, что он появится, но если его держат в плену, мы можем ожидать, что скоро получим известие от похитителей.

– Ты прав! – вскричала я с внезапно возросшей надеждой. – Я пришлю кого-нибудь за тобой сразу, если что-то случится.

– Похитители могут пожелать продлить наше беспокойство на несколько часов или дней, – сказал трезво Уолтер.

– Нет, нет, – возразил Эмерсон. – Они захотят сбыть Рамзеса с рук как можно быстрее, это очевидно.

И побежал вниз по лестнице вслед за Уолтером.

– Как он может шутить о таких вещах? – взорвалась Эвелина.

– Юмор – превосходный метод сдерживания бесполезных проявлений чувств, – объяснила я. – Эвелина, опусти зонтик. У тебя заболит рука, если ты будешь так крепко держать его.

Эвелина ослабила побелевшие пальцы, но оставила их на ручке. Это, казалось, успокоило её.

– Всё, как обычно, – горько произнесла она. – Мы, женщины, остались здесь, чтобы ждать, пока мужчины действуют. Я не думала, что ты так запросто сдашься, Амелия.

– Думаешь, я сдалась бы, если бы не понимала, что это – самый разумный ход? Мы только путались бы под ногами у Эмерсона. Уолтер тоже не принесёт особой пользы, но, по крайней мере, свободно владеет арабским. Теперь, ради Бога, сядьте – обе сядьте – и снова рассмотрим улики. Нефрет, Рамзес не говорил тебе о чём-либо, что могло бы дать нам ключ к его намерениям?

Нефрет рухнула на стул.

– Нет, будь он проклят. Он вечно пытается держать меня подальше от всего. Я ни на секунду не верю, что Давид до сих пор предан этому мерзкому старику. Профессор не найдёт их в Гурнехе. Очевидно, они уехали в Луксор.

– Как? – спросила Эвелина.