Пруд гиппопотамов

Выйдя на поверхность, они быстро и без колебаний подошли к месту, которое Эмерсон выбрал заранее – впадина, вход в гробницу, наполовину забитый обломками. Для гроба вполне достаточно места.

Наблюдавшие настороженно отходили прочь с пути Эмерсона. Нефрет, стоявшая рядом со мной, тихо спросила:

– Это то, что имел в виду профессор, тётя Амелия, когда сказал: «Вот как?» И почему Абдулла настоял на том, чтобы помочь ему?

– Частично из-за гордости Абдуллы, поставленной ​​на карту, Нефрет. Он не желает признаваться, что стареет. Но боюсь, что ты права; рабочие, возможно, возражали или отказывались прикасаться к гробу. Боже, надеюсь, что у нас не возникнет очередная проблема с проклятиями, иначе хлопот не оберёшься.

– Это дало бы Рэдклиффу шанс выступить с исполнением своих знаменитых заклинаний[188], – вставил Уолтер. Ночной отдых принёс ему пользу, а воспоминания вернули румянец на щёки. – Простите, дамы, я пойду и помогу им закрыть яму. Лучше выполнять работу самому, чем рисковать категорическим отказом.

Рамзес уже стоял рядом с отцом, помогая ему с Абдуллой засыпать гроб песком. Через некоторое время к ним присоединился Селим, важничая и презрительно улыбаясь остальным. Когда все приступили к работе, Эмерсон с Уолтером вернулись к нам. Очевидно, они спорили, потому что лицо Уолтера вспыхнуло, и я услышала его слова:

– Ни при каких обстоятельствах я не позволю, Рэдклифф.

– Не позволишь? – переспросил Эмерсон. – Я не знаю, как ты держал её под контролем все эти годы, Уолтер – у меня это никогда не получалось – но боюсь, что твоя домашняя тирания закончена. Давай проверим. Я скажу ей, что намерен сделать, а ты запретишь ей это, а потом посмотрим, что получится, а?

– В чем разногласия, джентльмены? – спросила я.

– Мне нужен подробный чертёж, прежде чем мы разрушим дверной проём, – последовал ожидаемый ответ. – Даже с отражателями может быть недостаточно света для фотографии и... где, к дьяволу, сэр Эдвард? Он уже должен находиться здесь.

– Послушай, Рэдклифф, – начал Уолтер.

– Проклятье, Уолтер, ты перестанешь издеваться надо мной? В конце концов, – обиженно добавил Эмерсон, – я проявил достаточно внимания, чтобы не просить Эвелину сделать набросок, пока эта дрянь оставалась на месте, хотя следовало поступить именно так.

Он ушёл, не дожидаясь ответа Уолтера. Я похлопала его по руке.

– В твоей заботе нет необходимости, Уолтер.

– Хм-м, – протянул Уолтер, точь-в-точь как брат.

Эвелина, естественно, мгновенно согласилась на просьбу Эмерсона, и была ей очень рада. Она сидела с Давидом, наблюдая, как он работает над скульптурной головой. Я задержалась ровно настолько, чтобы похвалить его, потому что головка получалась очень симпатичной. Он ответил долгим мрачным взглядом, и я чувствовала этот взгляд на себе, когда уходила.

Остальные уже были на месте. Когда я спустилась по ступенькам, все работали, не покладая рук. После извлечения гроба нашлось несколько предметов, в беспорядке разбросанных по полу позади него. Эвелина делала быстрый набросок их относительного расположения, а Нефрет записывала числа и описания, которые диктовал Эмерсон.

– Подношение еды, – объяснил Рамзес, прежде чем я успела спросить. – Кувшины с маслом и вином, большинство из которых разбиты, мумифицированный кусок мяса.

– Для нашей мумии?

– Они бы ей не пригодились, – ответил Эмерсон, не поднимая глаз. – Четыре с половиной сантиметра, Нефрет. Безымянный дух не мог принимать участие в подношениях. И пять сантиметров в поперечнике.

Услышав шаги по внешней лестнице, я вернулась в преддверие. Это оказался сэр Эдвард с камерой в руке.

– Я проспал – mea culpa[189], миссис Эмерсон, признаюсь. Я поздно начал проявлять пластинки. А потом паром сел на песчаную отмель.

– Всегда так, когда спешишь, – сказала я. – Неважно, сэр Эдвард, Эмерсон занимается набросками.

– Мне действительно очень жаль, – начал молодой человек, а затем замолчал, взглянув вниз мимо меня. – Гроб уже вынесли? Вы усердно потрудились.

Я думала, что Эмерсон будет слишком занят, чтобы заметить моё отсутствие, но ошиблась.

– Пибоди! – крикнул он. – Принеси несколько корзин, и шевелись быстрее!

Сэр Эдвард вежливо забрал их у меня.

– Очаровательно, – улыбнулся он. – Я имею в виду его обращение к вам по девичьей фамилии.

– Это одобрительное прозвище, – объяснила я. – Знак профессионального равенства и уважения.

– Так я и думал. Пожалуйста, позвольте, я пойду впереди; ступени очень неровные.

Эмерсон забрал корзины у сэра Эдварда, не поднимая глаз.

– Этого не избежать, Эвелина, – проворчал он. – Проклятье! Я никогда не прощу себе! Рамзес, ты закончил нумерацию объектов?

– Это единственное, что осталось сделать, Эмерсон, – успокоила его я.

Он фыркнул и быстро, но деликатно, как и всегда в подобных случаях, стал укладывать предметы в корзины.

Затем наступил момент, которого мы все ждали. Без единого слова Абдулла передал долото и молот Эмерсону. Без единого слова Эмерсон жестом приказал нам отойти.