Прознатчик

Надо сказать, румийский барон производит весьма приятное впечатление. Открыт, буен, отчаянно носат, кудряв как баран, весел, громаден телом и очень напоминает какого-то литературного персонажа из моего прошлого мира. Вот только пока точно не помню, какого. Что еще… вряд ли румийцу больше двух с половиной десятков лет, и на ославском языке говорит плохо, коверкая слова на румийский лад.

— Моя очередь… — алв метко закинул баранью кость в пустой кувшин у стены и вежливо улыбнулся. — Арамий Амадеус Блюмелот, потомственный сенатор.

Ага, и этот боярин, только на алвский лад. Но тоже весьма интересный персонаж. Высоченный, с меня ростом, но, похоже, при своем довольно тонком строении тела обладает недюжинной силой и ловкостью. Рубака еще тот, лоб наискосок пересекает рубленый шрам, тщательно залеченный, но все равно хорошо заметный. Ну и, конечно, весь в алвском антураже: длинная грива волос, прихваченных в хвост серебряным кольцом в камушках, высокие, чуть ли не до паха, замшевые сапоги, длинный шитый серебром, подбитый мехом камзол и кружевная рубашка. Ну и серьги в ушах. Правда, впечатление портят расквашенная губа и шишка на лбу, но все равно весьма авантажен. Такие, наверное, очень нравятся местным женщинам. Алв, одним словом. Даже не скажу, сколько ему лет, но не молод. И явно владеет Силой: пытался накоротке несколько раз меня прощупать, амулет Малы исправно каждый раз свидетельствовал об этом.

— Гор. Славен. — Я в свою очередь поклонился алву.

Очень интересно. Теперь осталось понять, что собрало этих людей здесь, и главное — какой кикиморы, они все дружно схлестнулись с наемниками. Впрочем, скорее всего тому причиной…

— Купава, инокиня Обители Торжества Веры… — девушка почему-то скрыла факт нашего знакомства.

— Гор. Почту за честь разделить с вами стол;, но что случилось? В чем причина конфликта?

Купава слегка покраснела, неопределенно хмыкнула и сразу сделала вид, что полностью занята фаршированными угрями.

— Хамы… — пожал плечами румиец. — Я не совсем понимать, но, кажется, эти хамы затеять ссору с почтенной Купавой.

Инокиня покраснела еще больше и, скрывая это, даже отвернулась.

— Я увидел, как прекрасная дева… — алв поклонился инокине, — вступила в бой с наемниками, и без рассуждений выступил на ее стороне. Ибо всегда готов служить очаровательным женщинам. Барон присоединился к нам, очевидно, из тех же побуждений. А что послужило ссорой, мне не ведомо, да и не столь уж важно.

— Они грубияны, — зло фыркнула Купава, очевидно, объясняя причину, и поспешила уйти от неприятной темы: — Пьем?

Возражений не последовало. Запеченный баран оказался отменным, огневица тройной перегонки — просто жуткой крепости, но приятного вкуса, так что вскоре напряжение спало и завязался обычный застольный разговор. Очень занимательный и непринужденный. Румиец громко хохотал и рассказывал, по его мнению, смешные анекдоты, не забывая отчаянно хвастать. Арамий тоже не оставался в стороне, колко и ехидно высмеивая народы Серединных земель, при этом очень тонко, не преступая грани откровенных оскорблений. Купава вливала в себя кубок за кубком и часто хохотала, почти всегда невпопад. И, кажется, очень тяготилась моим обществом. Но тут уж извини, красавица: Горан на посиделки не напрашивался, а вполне серьезно вытащил твою весьма привлекательную задницу из больших неприятностей. И уже не первый раз.

А что делал я во время застолья? Я больше молчал, из приличия поддакивая алву и румийцу. Но причин, по которым мои новые знакомые оказались в Заречье, так и не выяснил. Собеседники этой темы тщательно избегали, а Купава наше знакомство все так же скрывала. Ну и ладно, по большому счету, мне все равно. Главное, как-нибудь перебраться за Вал.

В целях разведки, даже выставил бутыль ядреного пойла наемникам, тем самым, которым врезал подле входа. Много не узнал, они были уже упиты вусмерть, но кое-какими полезными сведениями разжился.

В итоге, мы славно посидели, набили дармовым угощением желудки, опять чуть не подрались — некоторые буйные головы жаждали реванша — и все же разошлись вполне довольные друг другом. Такое, знаете ли, дорожное знакомство случилось. Ни к чему никого не обязывающее. И это хорошо, я совсем не расположен кому-то изливать душу. И принимать чужие излияния в ответ. И вообще, тяготит меня чужое общество. Бирюк и есть.

К полуночи, наконец, попал к себе в комнату — такой крошечный пенал со сбитым из досок топчаном, наполненным соломой и крытым потертыми козлиными шкурами. К счастью, номер оказался достаточно чистым, без насекомых, и теплым — кабатчик даже предоставил таз с горячей водой, а остальное мне как-то неважно. Делов-то — ночь перекантоваться… И вообще, голова совсем другим забита. Гоню дурные мысли прочь, но почти бесполезно, все равно всякая дурь в голову лезет. Все же просто: есть цель, от которой отказаться не могу, значит, этой цели надо достигать, и думать как раз над этим, а не строить конспирологические версии. Ан нет…