Провокатор

«Одним из сильных средств борьбы, диктуемым нашим революционным прошлым и настоящим, явится политический террор, заключающийся в уничтожении наиболее вредных и влиятельных при данных условиях лиц русского самодержавия. Систематический террор совместно с другими, получающими только при терроре огромное решающее значение, формами открытой массовой борьбы (бунты, демонстрации и проч.) приведет к дезорганизации врага. Террористическая деятельность прекратится лишь с победой над самодержавием, лишь с полным достижением политической свободы. Кроме своего главного значения, как средства дезорганизующего, террористическая деятельность послужит вместе с тем средством пропаганды и агитации, как форма открытой, совершающейся на глазах всего народа борьбы, подрывающей обаяние правительственной власти, доказывающей возможность этой борьбы и вызывающей к жизни новые революционные силы. Наконец, террористическая деятельность является средством самозащиты и охранения организации от вредных элементов – шпионства и предательства».

И ведь все у них так – террор как средство пропаганды, а сами вшивый гектограф достать не сумели, от руки переписывают! Шпана революционная. Хотят воевать? Будут воевать, Сахалин ждет.

В тот же вечер я вызвал на встречу Зубатова.

– Как ваши проекты, Михаил Дмитриевич?

– Вашими молитвами, Сергей Васильевич. Артель с помощью фон Мекка основали, землю переделили, сейчас мужики под руководством студентов-петровцев готовятся к севу, – начал я рассказ за шахматами в Художественном кружке.

– И что, кулаки не мешают?

Смотри-ка ты, в курсе. Либо знает обстановку в деревне, либо приглядывает за мной, а скорее, и то и другое. Кулаки, вернее, один лавочник и один мельник, конечно, мешали. Но их сильно подкосило то, что, когда они попробовали повлиять на сход и потребовали возврата долгов, сагитированные мужики все как один эти долги вернули. Сто сорок шесть рубликов пятьдесят копеек ушло у меня на это дело, зато недели две деревенская элита пребывала в растерянности, а тридцать семей «колхозников» получили время соорганизоваться. Потом, конечно, оставшиеся вне артели пятеро подкулачников попробовали подлавливать мужиков по одному, но в эту игру можно было играть в обе стороны, и ребята Губанова в тихом месте в Можайске встретили и прислонили к теплой стенке и лавочника, и мельника и доходчиво объяснили, что можно успокоиться и на полученные рубли заняться своим делом, а можно и пересчитывать угольки там, где стояли амбар, дом да мельница. До лавочника дошло сразу, он явно был поумнее и не успел еще забронзоветь, а вот мельник угомонился только после того, как его пять дней на пороге встречало напоминание в виде головешки. Рюмкины посмеи вались в бороды, но процесс, что называется, пошел.

– Пытались, как без этого. Но артельщики провели разъяснительную работу.

– Как-как? Прекрасный термин, надо будет запомнить, «с ним провели разъяснительную работу нагайкой». – А Зубатов поднабрался моих шуточек и сам теперь зажигает. Нет, он точно знает, что происходит в Кузякино. – Ну, дай бог, я так понимаю, вы готовите источник продовольствия для вашего квартала?

– Именно так, – это была «официальная» версия для властей.

– А что сам квартал? – влез в разговор один из зрителей, наблюдавших за игрой.

– Городская дума на днях должна выделить землю, князь Голицын высказался вполне определенно.

– И где же?

– В Марьиной Роще, как раз вдоль будущей линии электротрамвая.

– Ого! Я смотрю, у вас там все продумано!

– Ну да, пришлось включить в состав cooperative двух инженеров Бельгийского общества, чтобы линию от Бутырской заставы к Сухаревке провели мимо нас.

– А когда строить начнете? – Сергей двинул фигуру. – В этом году успеете?

– Должны. Проект почти готов, будет квартал из нескольких пяти-шестиэтажных домов, по внешнему обводу будут лавки, мастерские, котельная, внутри – столовая, квартальные службы и библиотека.

– Однако! А «чикагская башня» будет?