Провокатор

При этих словах Чернов машинально убрал под стул вытянутые было вперед ноги, но потом спохватился и кинул на меня тревожный взгляд проверить, заметил ли я это движение.

— Что, угадал? В подметке? Или в каблуке? — я засмеялся.

Виктор смутился и перевел тему.

— А к кому вы посоветуете обратиться в Цюрихе?

— Вообще цюрихская эмигрантская община почти вся — марксисты, вам там будет неуютно. Лучше Берн или Женева, тем более, если вам интересно поспорить с Плехановым. Но сразу предупреждаю, в личном общении это не самый приятный человек.

— Спасибо, я учту.

— И вот еще что… Если вы все же подадитесь в террор, то я процентов на девяносто уверен, что к вам в большом количестве присоединятся евреи — наиболее обиженные и озлобленные на власть, но при этом гораздо более образованные. И это создаст опасную национальную коллизию, когда «лицом» партии, желающей быть представителем русского рабочего и крестьянина, будет еврейский террорист.

— Они такие же наши братья, как и русские!

— Все трудящиеся наши братья, но я о другом. Такой расклад даст сильные козыри правительству, которое сможет обвинить иудеев во всех бедах и натравить на них наиболее консервативную и мракобесную часть подданных. Да и простой русский мужик десять раз подумает, стоит ли связываться с такой партией. Я бы считал правильным, чтобы в нынешних условиях евреи объединялись в союзной нам, но своей партии, вроде Бунда.

— Странный у вас взгляд…

— Какой есть. Так что там с вашим планом?

— Когда работал в деревне, я видел назревающее аграрное движение и буду пытаться создать за границей обслуживающую его литературу, желательно в крупном масштабе.

— Ну вот здесь я вам первый помощник. Давайте попробуем создать простенькие брошюры с советами, например, «Что делать с кулаком» или «Что делать с исправником», вообще с ответами на самые животрепещущие вопросы крестьян, тут вам и карты в руки.

На том мы и разошлись, я выскользнул через черный ход в проходной двор, пересек улицу, зашел в другой, через него на Арбат, сел в кондитерской у окна лицом ко входу и после чашечки кофе, убедившись, что все чисто, двинулся кружным путем домой, перебирая в голове состоявшуюся встречу. Неплохой мужик, умный, спокойный, не чета Плеханову. Но вот показалось мне — не лидер, нет в нем той харизмы, за которой пойдут люди. Впрочем, он еще молод, сколько сейчас Чернову? Лет двадцать пять вроде, все еще впереди.

Глава 16

Май-июнь 1899

Митька Сомов, десятилетний мальчик, забранный месяц тому назад каменщиком Жуковым в ученье, глядел на стройку разинув рот. Нет, стройки-то он видел и раньше — довелось сироте побывать с дядькой и в уездном Мосальске, и в самой Калуге, но там это были раскиданные как попало кучи земли, грязища между ними, котлы с варом, кривые леса и неумолчный ор десятников и ломовиков.

Здесь же площадка под шесть домов была огорожена крепким забором в полторы сажени, а внутри проложены дорожки из досок, по которым катили тачки или таскали кирпич на козах, а криков, почитай, что и не было. Но дядьку Василия больше привели в изумление не дорожки, а три стоявших в сторонке барака, в один из которых и завел калужских местный артельщик.

— Так, мужики, сколько вас? Двадцать три? Вот две ваши комнатки, в каждой двухэтажные нары на двенадцать человек и стол. Вода — в баках у выходов. За порядком внутри следить самим, чтобы грязи не было, отхожие места за бараками, кто нужду с крыльца справлять будет — пинком под зад, расчет сразу. Дальний барак — кухня и столовая, в пять утра присылайте артельного за кашей, едите здесь, в шесть утра всем, кроме больных, стоять на работе. В обед вас в очередь с другими артелями сведут в столовую. За ней в том же бараке — баня, в нее в субботу тоже по очереди. Подчиняетесь своим выборным и подрядчику Хрипову. Главный на стройке — инженер Скамов. Грамотные есть?

— Есть, — прогудел их вожак, здоровенный кряжистый Демьян, — в армии выучился.

— Тогда вот, — артельщик сунул ему в руку лист бумаги.

— Что за грамоть?

— Правила внутреннего распорядка. Чего нельзя, что, когда и как можно. Выучите наизусть — можете пустить на самокрутки. Первое нарушение — предупреждение, второе — штраф, третье — расчет, ну да там все прописано. Вопросы есть?

— А вечерять?

— Ужинать? Точно так же, шлете артельщика, он получает на всех.

— А скажи, мил человек, сколько с нас за эти хоромы и кормежку вычитать будут?

— Нисколько, все по договору.

— Дарма???

Это было небывало, неслыханно. Митька помнил дядькины рассказы, как позапрошлый год артель обокрали в ночлежке на Хитровке, так что прошлым летом они жили прямо на стройке, под хилым навесом, там же и готовили, туда же и до ветру бегали. И по всему городу в ночлежках и на стройках мыкались сотни таких же строителей.

— А кормят-то как?

— Грех жаловаться, сами все увидите. Сегодня день на обустройство, завтра с утра на работу.

Мужиков, едва они разложили вещи, собрали и увели показывать участки работ и объяснять, что и в каком порядке делается, Митька же, пользуясь тем, что караулить жилье остались двое других пацанов, пробежался по стройке.