Проводница

— Не трещи, — хриплым со сна голосом сказала Лидка. — Они там у сцепки чего-то возятся… А на нас никто и не глядит даже…

— Лид, пойдем!

— Да погоди ты! — отмахнулась Лидка. — Тебе поблазнилось со страху.

Ей ужасно не хотелось выбираться из теплого вагона на ночной холод, бежать невесть куда. Здесь и жилья-то вокруг нет, и не видно ни зги…

Она всмотрелась в копошение нескольких темных фигур около цистерны и с облегчением выдохнула:

— Да они же их отцепляют! Вот, мать твою, ворюги! Ты глянь, Оль! Глянь! Интересно, что там, в цистернах? Бензин или спиртяга? Ты не видишь. Оль, чего там написано?

— Не вижу, — буркнула Ольга.

Она совсем не разделяла Лидкину безмятежность. То, что бандиты воруют цистерны с бензином или спиртом, совсем не означало, что им с Лидкой уже нечего опасаться.

— А я знаю, где это мы, — вдруг заявила Лидка. — Вон там вдали ущелье видишь? Значит, недавно Георгиевск проехали. Здесь ветка на Моздок должна быть.

— На Моздок от Георгиевска начинается, я по ней ездила, — возразила Ольга.

— Так то пассажирская, — отмахнулась Лидка. — А это товарная. Мы как раз на стрелке стоим. Прикинь, Оль, какие ушлые! У них там, небось, паровозик под парами пыхтит. Сейчас товарняк тронется, а эти цистерны на месте останутся. Потом они стрелочку переведут, свой паровозик прицепят — и гуд бай!

— Надо охране сказать! Что они, спят, что ли! — сказала Ольга.

Лидка посмотрела на нее, как на больную.

— Ты чего, подруга? У тебя с головой все нормально? Они там все в доле. Не видишь разве, хозяйничают, как у себя дома?

— Вот именно! — разозлилась Ольга. — И ничего не боятся. А мы их боимся. С какой стати, Лидка, а?! Она подхватила сумку и направилась в тамбур.

— Ты куда? — испуганно кинулась за ней Лидка. — Я ж говорю, им цистерны нужны. Сиди тихо, никто нас не заметит.

— Не хочу я сидеть тихо! — возмутилась Ольга. — Они тут творят, что хотят, взрывают, убивают, а мне язык в задницу заткнуть и дрожать?! Хрен с маслом! Я посмотрю, куда они ворованное потянут. Чего это мне их бояться?! Пусть они меня боятся!

— Оль, ты что? Ты успокойся, — зачастила Лидка. — Это у тебя нервное… Не надо было ехать сразу после похорон. Надо было дома недельку посидеть…

— А за недельку мне бы лучше стало? — исподлобья глянула на нее Ольга. — Или Никита бы воскрес?

Ее просто трясло от злости и бессильной ненависти. Ну, надо же хоть что-то сделать! И как раз такая возможность… Это не они за ней, это она за ними будет следить. Это не она от них, а они от нее должны прятаться. Ведь есть же у этих сволочей где-то дом, есть жены, дети… Они приходят туда, снимают у порога обувь, едят, чай пьют, гладят детей по голове… А потом берут автомат взрывчатку и идут убивать… Значит, надо прийти в их дом, пусть не чувствуют себя в безопасности!

Она осторожно открыла дверь и спрыгнула на насыпь в противоположную от товарняка сторону, чтобы не громыхать металлической площадкой. Гравий едва слышно хрустнул под пружинящими движениями. Ольга по-кошачьи пригнулась и скользнула назад, вдоль состава. Она смотрела под вагоном, в просветы между колесами и ориентировалась по отбликам фонариков и звукам чужих шагов.

Лидка застыла на площадке вагона, зажав рот обеими руками, чтобы случайно не крикнуть. Она не помнила себя от страха и не могла понять, куда направилась ее напарница, а главное, зачем… И ей-то что теперь делать? Не бежать же вслед за Ольгой…

Ольга оглянулась и махнула ей рукой: уходи, мол. Лидка опасливо оглянулась по сторонам и вдруг, неожиданно для себя, торопливо перекрестила Ольгу.

А та добралась до конца состава, обогнула его сзади и увидела на боковой проселочной дороге темный джип с потушенными фарами. Джип «паджеро»… Точно такой же, как тот, что промчался мимо нее недавно ночью… и повернул к Никитиному дому.

Ольга упала животом на мокрую от дождя насыпь, приникла к ней, пригнув голову за рельсами, потому что из джипа вышел какой-то парень и закурил. Он отвернулся от ветра, прикрыл ладонью огонек зажигалки, и в его колеблющемся свете Ольга на секунду увидела прищуренные глаза под густыми, нахмуренными бровями. Он мягким, крадущимся шагом направился к группе мужчин около цистерны, и они о чем-то заговорили.

Ольга выглянула из своего укрытия, приподнялась и оценила расстояние до джипа. Недалеко, метров пятнадцать… Черт! Знать бы, есть в нем еще кто-то или парень там был один.

Ее поезд удалялся в ночь. Теплый уютный свет из коридорных окон скользил по насыпи. Пассажиры мирно спали в своих купе. А ее напарница Лидка растерянно таращилась в темноту. Поезд увозил ее все дальше и дальше от Ольги.

Почему-то сердце больно сжалось, словно она уже никогда не вернется в этот поезд… словно от нее оторвали что-то родное и до слез близкое, причем оторвали внезапно и безвозвратно…

Как там бедная Лидка будет без нее управляться почти две недели?! Шесть дней туда да шесть обратно, с ночными дежурствами на станциях… Сообщит она бригадиру или будет честно молчать и пахать за двоих?