Проводница

— Не забивай себе голову. Нам-то какая разница?

Глава 3

В сентябре поток пассажиров спал. Студенты и школьники уже вернулись с каникул по домам и давно прилежно учили уроки. Остались только одинокие отдыхающие да семьи с маленькими детьми, выбравшие для отдыха благословенный бархатный сезон.

Ольга совсем замоталась. Сразу в двух купе везли младенцев, и детский плач ночью раздавался по всему вагону. Обе мамаши то и дело сновали к мусорному баку с грязными памперсами, просили подогреть бутылочки с питанием, а из соседних купе выглядывали недовольные пассажиры и громко возмущались.

Ольга злилась. Какого черта тащат таких младенцев на отдых? Не могли потерпеть годик, хотя бы до горшка подрастить?

Она прекрасно помнила, как сама везла с Севера Корешка в холодном вагоне местного поезда. Его давно пора было списать: стекла выбиты, сквозь щели задувает ледяной ветер. Она тогда занавесила окно одеялом легла с Корешком ногами к окну и закутала его с головой. Всю ночь боялась, что он задохнется под одеялом, что уткнется носиком в подушку и перестанет дышать… А бутылочку с молочной смесью она отогревала, лежа на ней, задрав свитер и прижимая ее к животу, пока та не сравнялась по температуре с ее собственным телом.

После этой поездки они еще летели на самолете. И ведь памперсов у Ольги тогда не было — только свернутые в несколько раз пеленки, которые она наскоро полоскала то в вагонном туалете, то в туалете аэропорта Внуково. При этом она еще умудрялась одной рукой держать Корешка, а одним глазом косить на сумку с вещами — чтоб не украли.

Ну, так она вынуждена была тащить младенца с севера на юг через полстраны, ей деваться было некуда. А этим чего не хватает?

Наконец один из младенцев утихомирился, и рыжая девчонка шмыгнула в тамбур покурить. Ольга вышла следом. Сказала строго:

— Почему ребенка одного оставила?

— А, достал уже! — в сердцах махнула девчонка.

— А вдруг с полки упадет? Мало ли?

— Ничего с ним не сделается, — девчонка нервно затянулась.

— Отдыхать?

— Домой, — усмехнулась она. — Обрадую родичей. Они у меня еще не знают, что я с довеском.

— Ты что ж, столько времени молчала9 — удивилась Ольга, совсем забыв, что и сама так же явилась с сыном к Ксении, как снег на голову.

— Почему? — рыжая выпустила струю дыма — Сказала. Сразу, как залетела. А они меня от стыда подальше отправили. К тетке в столицу. У меня мать как раз главный гинеколог в городе, не хотела в больнице аборт мне делать, огласки боялась. Вот тетке и поручила. — Она хмыкнула задиристо. — А я от нее сбежала.

— А где же ты жила?

— На рынок устроилась работать. Мой хозяин Бахтияр, такой хороший оказался. Как живот заметил, даже приставать перестал. Он нам с девочками комнату снимал на пятерых. Правда, на точке я до последнего дня стояла, но так это даже полезно — весь день на свежем воздухе. Поэтому мой Вовка так и орет. Легкие здоровые.

Рыжая хихикала, храбрилась, но в глазах ее плескалась тревога.

— Не бойся, — сказала ей Ольга. — Из дома не выгонят. Поорут для порядка, а потом еще Вовку больше тебя любить будут.

— Хорошо бы, — вздохнула рыжая. — Я вот так нервничала все время… Даже курить начала. А теперь бросить не получается.

— Да, это такая зараза… — Ольга тоже достала сигарету и закурила с ней за компанию.

Лидка глянула на перрон через Ольгино плечо и сочувственно спросила:

— Не пришел?

— Как видишь, — буркнула Ольга.

— И моего чего-то нет, — озаботилась Лидка. — Может, опять запил, гад?

— Ты вот что, подруга, сама сегодня тут управляйся, — решительно сказала Ольга. — А мне по делам надо срочно.

— По каким еще делам? — обиделась Лидка.

— Мне Никиту надо найти позарез. Неужели не ясно?!

Лидка тяжело вздохнула и ухватила Ольгу за руку.

— Не надо, не ищи… — вдруг горячо зашептала она. — Я и так знаю, где он… Он уже давно к Наташке Мальковой таскается, я тебя расстраивать не хотела.

Ольга смерила Лидку уничтожающим взглядом и процедила сквозь зубы:

— Подруга, называется…

— Ты не думай, Ольк, я ж из лучших побуждений… Они же, мужики, знаешь какие… Потаскается, а потом опять к тебе вернется… Чего тебе зря переживать?

— Знаю я, какие мужики.

Ольга отпихнула Лидку и спрыгнула на перрон.

Наташка Малькова работала в баре центрального ресторана «Привольный». Весь город знал, что она не отличается строгими нравами, а сама Наташка полагала, что прозябает в захолустье, губит свою неземную красоту, а за это имеет право немного развлечься.

У Наташки был тяжело болен отец, и из-за него она не решалась никуда уехать. Не тащить же парализованного за собой невесть куда, где даже угла своего нет.

За отцом ухаживала нянечка из горбольницы, которой Наташка щедро платила. Она возвращалась из бара за полночь, а иногда и к утру, но до того, как опять уйти на работу, успевала прокипятить отцу смену белья, вымыть его, сварить обед и прибрать в квартире. Поэтому никакого тяжелого застойного запаха. говорящего о том, что в квартире парализованный, у Наташки не было. И если не знать, что в боковой спальне лежит отец, можно было подумать, что она живет одна.