Проводник

Мне тоже удалось отстоять вчерашний раунд. Но ощущал я себя настолько паршиво, что впору было об этом пожалеть. Тело ломило так, будто бы я пролежал все это время не на кровати, а прокрутился в бетономешалке. Голова кружилась и саднила — настолько, что хотелось выпить залпом все болеутоляющие таблетки, которые только найдутся в домашней аптечке…

Тем не менее я вышел из состояния той жалкой развалины, которой с трудом удалось найти путь домой и едва хватило сил доковылять на пятнадцатый этаж. Пятнадцать часов, проведенных во сне, полностью восстановили мои способности.

Я сбросил плащ и стянул сапоги — именно в этом виде я завалился в постель и провалился в небытие, — и отправился к бару, чтобы опустошить целую бутылку содовой.

Чтобы пополнять запас воды в ванной, мне приходилось полдня таскать ее из подвала — занятие, которое вполне могло сойти за тренировку, — но уровень в баке оставался достаточным. Усевшись под горячей струей, я прикрыл глаза и постарался расслабиться. Сообщение де Круа означало, что в кои-то веки у меня выдался пробел свободного времени, и размышлять о произошедшем мне хотелось менее всего…

Но стоило прикоснуться к этому мыслями, как «пробел свободного времени» превратился в иллюзию, разлетающуюся на осколки.

Проведя в ванной полчаса, я вернулся оттуда гладко выбритым и ровно причесанным. Сделав себе кофе, я закурил.

Вчера я сорвал выступление Тани и, по-видимому, спас ее от прикосновений культистов. Но Жатва началась, от этого было некуда деться, и это означало, что деятельность ее агентов продолжалась. Таня могла их встретить где угодно — на какой-нибудь пресс-конференции, на людной улице, в очереди супермаркета… Что нужно было сделать, чтобы обезопасить ее от контактов с ними, не нарушая положений Двенадцатого параграфа, запрещающего информировать посторонних об Истинном Положении Вещей? Соображений насчет этого у меня не имелось.

Но раз уж неумение лгать никогда не входило в список моих добродетелей, я не сомневался, что эти соображения появятся к тому моменту, когда я ее увижу.

Я набрал номер, и через несколько гудков ее услышал.

— Рауль, привет… — в голосе Тани, звучала тревога. — Я только что подумала о тебе. Тут столько всего произошло…

— Привет. Что с тобой стряслось?

— Со мной ничего. С Маркусом. У него случился приступ, он потерял сознание прямо на выступлении… Оно оказалось сорвано. Мы провели всю эту ночь в больнице.

— Ужасно… Он пришел в себя?

— Да, буквально через полчаса. Бедняга чувствует слабость… Врачи обследовали его, но не нашли никаких причин. Мы на всякий случай были рядом, до утра. К счастью, приступы не повторялись…

— Все будет в порядке, — успокоил я ее. — Может статься, он переутомился в ходе турне. Или из-за своих ночных бдений в Паутине… Может быть, съел что-то не то — случаются ведь серьезные отравления — либо имеет аллергию на что-то, что было на концерте. Такое со всяким может случиться. С одной стороны, это серьезно. Но с другой, если врачи ничего не видят — есть надежда, даже уверенность, что все будет в порядке.

— Хорошо бы. — Таня вздохнула. — Мы все в растерянности. Мистика. Я не раз тебя вспоминала. Но ты меня несколько ободрил. Ты звонил…

— Чтобы договориться о встрече. Мы можем сегодня увидеться, или ты будешь занята в больнице?

— Нет. Состояние Маркуса стабильное, он чувствует себя вполне нормально. Мы решили дежурить у него поодиночке. Сейчас с ним Карл, клавишник, а моя очередь только завтра утром. Я бы очень хотела увидеться, приезжай в гости… Хотя нет. Мне тяжело сидеть дома… Может, встретимся где-то в другом месте?

— Я не против. В каком?

— Мне хотелось бы, чтобы там не было слишком людно. Я слишком переволновалась, устала от публики и осады журналистов.

— Хорошо, у меня есть на примете одно такое заведение. Правда, оно без претензий на статус ресторана для бомонда…

— Главное, чтобы там было тихо.

— Тогда это то, что нужно. В секторе 134-42 есть бар «Тихая Гавань». Когда за тобой заехать?

— Один момент, сектор 134-42, — я услышал, как она щелкает клавишами компа. — Нашла. Слушай, а это недалеко, я смогу приехать туда и сама. Но мне потребуется привести себя в порядок.

— Тогда буду ждать тебя там к восьми. Идет?

— Идет. Если я запоздаю — то ненадолго.

— Тогда договорились, не будем прощаться.

Я разъединил связь. До назначенного времени оставалось более четырех часов, которыми можно было распорядиться — так или иначе… Мой взгляд упал на карты, разложенные на столе перед монитором — в том положении, в котором я оставил их, гадая над записями Вурдалака.

Дьявол, Ангел, Смерть… Момент сбывшегося предсказания всегда похож на вспышку молнии во время ночной грозы. Сокрытый смысл будущего становится явным.

Дьявол означал Вурдалака и культистов — всех, кого я повстречал за эти дни. Он символизировал Жатву и прямо указывал на Предтечу. Ангел — это был я. Ну а Смерть… Смертей было предостаточно.