Проводник

Чтобы попасть в меня, подобного «хайтека» не требовалось. Стволы четверых «специалов» были наведены в упор, готовые выпустить резиновые пули. Обычно эти ребята, привыкшие к бандитским войнам и зачисткам мертвых секторов, стреляли ими, а уже потом разбирались, кто прав, а кто виноват…

Но сейчас был не тот случай. Их трехствольным «Фемидам» противостояла пластиковая карточка с тремя голографическими печатями и столичной полицейской эмблемой.

— Майор Уланов, — представился я, держа удостоверение в вытянутой руке, — Двенадцатый отдел. Вы прибыли слишком поздно. Я нейтрализовал налетчиков сам, и вся работа, которая осталась, — за ними, — я кивнул на фургон «Скорой помощи». — Окажите помощь пострадавшим гражданам.

— С каких это пор Двенадцатый отдел отдает распоряжения моим людям? И почему вы здесь оказались?

Эти слова принадлежали «специалу», вышедшему из транспортера последним. Его забрало было закрытым, а на наплечниках белели звезды майора.

— С каких это пор Специальные Силы задают подобные вопросы Двенадцатому отделу? — спрятав удостоверение, я неторопливо достал сигарету и закурил. — Продолжайте зарываться в том же духе, майор, и, может статься, вместо командования своими головорезами вы до самой пенсии просидите на КПП какого-нибудь «засекреченного объекта».

Отчасти это было правдой. Двенадцатый отдел, агентом которого я формально числился, курировал работу службы внутренних расследований, службы по особо важным делам и службы государственных преступлений. Специальные Силы не попадали под его юрисдикцию, подчиняясь Региональному Управлению Полиции, чей герб красовался на транспортере и нагрудных пластинах «специалов». Поэтому находящийся на своей территории майор всегда мог прикрыться руководством… Но затем заваривалась жуткая межведомственная возня, в ходе которой его руководство так или иначе прогнулось бы под бумажным потоком жалоб, должных по рассмотрению переходить в выговоры с занесением в личное дело. После нескольких оборотов бюрократических шестеренок майор закончил бы свою карьеру в одном из «дальних гарнизонов».

Это никак не входило в его планы, и он решил поумерить пыл — с одной стороны. Но с другой…

— Восьмой, — хмыкнув, сказал он в ларингофон. — Свяжитесь с центром и запросите подтверждение о майоре Клифе Уланове, агенте Двенадцатого отдела.

Кивнув, я выдохнул дым и принялся отстраненно рассматривать носки своих сапог, не отрываясь от чтения мыслей майора.

— Говорит Второй, — доложили ему по связи. — У нас тут пять трупов и двое раненых.

— Медики — внутрь, — распорядился майор. — Второй, картинку.

Он переключился на видеокамеру лейтенанта. Тот принялся расхаживать по бару, демонстрируя побоище. Сталкиваться с такими картинами было работой майора, и за двенадцать лет службы в Специальных Силах он повидал их предостаточно.

— Занятно, — признал он. — Вся работа вручную, если не принимать в расчет одного застреленного из револьвера. Пять трупов, один раненый. Занятно…

— Четыре трупа, — поправил его я. — Заправщик был зарублен не мною, а этим отребьем. Они же стреляли в бармена.

— Говорит Восьмой, — в шлеме майора опять раздался голос связиста. — Центр ответил на запрос положительно. С вами желает связаться полковник Кречетов.

— Переключите.

— Майор, — шлем наполнил знакомый майору голос. — Ситуация вне юрисдикции Специальных Сил. Не чините препятствий этому агенту. Я буду через пятнадцать минут, мне нужно сопроводить его в нужное место.

— Понял вас, полковник, — кивнул майор. — Ожидаем.

Кречетов был одним из тех немногих людей, к которым майор питал искреннее уважение. На парадном кителе седовласого полковника пестрела обширная коллекция наград, в числе которых имелись два ордена Мирового Правительства. Оба были заслужены благодаря успешным антитеррористическим операциям. Свой чин Кречетов получил не как многие, сопровождавшие просиживание штанов в Управлении многолетней практикой холуйства, интриг и подсиживаний. К кабинетной работе он перешел только после того, как получил тяжелое ранение в бедро…

Все было ясно и понятно, и все же майором Шлыковым овладело странное чувство.

Тот, кого он видел, никак не походил на полицейского. Он давно научился распознавать свою породу, и этот к ней не принадлежал. Такие убивают без всяких лишних мыслей и сожалений — так же, как готовит майор каждое утро свой холостяцкий завтрак. Застрелить, заколоть, забить насмерть — таким это столь же просто и естественно, как отрезать колбасы на бутерброд или разбить яйца в сковороду. И после этого они, в отличие от майора, спокойно спят… Волчья порода, майор таких встречал — и, заглянув в мои глаза, увидел еще раз.

Отвернувшись, он сопроводил взглядом носилки — медики выносили раненых, выводили зареванную девчонку-официантку.