Провинциальный отпуск. Олинклюзив

Сергей Жуков продолжал петь, а мы продолжали танцевать, абсолютно молча. Сначала я думала, мне показалось, что Антон провел губами по моей шее. Я дернулась и посмотрела на него. Его глаза были слегка замутненными, то ли от алкоголя, то ли от желания. А желание было, в этом я не сомневалась. Он, молча, посмотрел на меня, снова притянул к себе и уже явно поцеловал в шею. При этом мы слегка сместились в сторону затемненного зала. Да, сидящие в зале нас видели хорошо, а вот Богдан, стоявший у стойки, нет. Но об этом я подумала позже, когда закончилась песня. Не зная, как реагировать на действия Антона, я продолжала танцевать, чувствуя, как пот стекает под платьем. Руки слегка тряслись.

Антон снова прижал меня к себе чуть более сильно и провел языком по моему уху. Я втянула воздух и сжала его ладонь. Непроизвольно. Я услышала, как он ухмыльнулся.

— Знаешь, — сказал он мне тихо, — сейчас меня останавливает только то, что это деревня. Итак будут сплетничать, что я приставал к тебе. Были бы мы в городе, в клубе, плевать бы я хотел на твой класс, на этого Богдана. Затащил бы тебя …в туалет…

— Фу, в туалет…, - я сморщила нос и хихикнула.

— Извини, детка, на большее расстояние меня просто не хватило бы.

Я застонала, причем вслух. Какого хрена он делает со мной? Я никогда в жизни не чувствовала себя такой возбужденной. Никогда.

— Перестань стонать, — хрипловато просипел он, — я реально еле сдерживаюсь. И выпитая водка в этом деле не очень помогает.

А дальше вместо того, чтобы спокойно дотанцевать оставшиеся полминуты песни, поблагодарить партнера, что не поцеловал на глазах у половины колхоза и уйти, я нагло просунул свою ногу между его ног. Так, чтобы мое бедро явно ощутило степень его возбуждения. Он вздрогнул. Я выдернула свою руку из его ладони и обеими руками обняла его за талию, положив голову на грудь. Бедро при этом продолжала прижимать к его ширинке.

— Черт, — прошипел Антон.

Медленная музыка резко смолкла и нас оглушила песня «Видели ночь, гуляли всю ночь до утра». Многие любили эту песню, я нет, и сейчас было не до нее. Все рвались на танцпол, а мы против потока пытались выйти. Вернее Антон пытался, и тащил меня за руку. Я оглянулась. Богдана у барной стойки не было.

Мы вышли на улицу, Антон направился к деревьям, свет от фонаря не доставал до них. Там был полумрак. У тополя он резко встал. Я шла следом, хотя он мою руку отпустил, как только мы вышли на улицу. Антон стоял боком ко мне, и я могла видеть, как неестественно выпирает его ширинка. Или наоборот, очень естественно.

— Не хочу, чтобы ты думала, будто воспринимаю тебя, как девочку на одну ночь, но просто не могу не спросить: ты пойдешь сейчас со мной?

Куда и зачем было понятно, чай не в пятом классе учимся. Мое тело с удивлением узнало, что мой мозг еще думает соглашаться или нет.

— Маш? — снова хрипло спросил он.

— Я не знаю, — простонала я, — я не знаю, что делать. Я хочу, но…не знаю.

— Из-за него? — Антон смотрел мне прямо в глаза.

— И из-за него тоже. А еще я не смогу тебе завтра в глаза смотреть, если пойду с тобой сейчас…

— В смысле?

— Ну, не могу я так, переспать и забыть!

— А забывать-то тебя кто заставляет? — удивился он.

— А что?! Мне сегодня с тобой пойти, а завтра смотреть, как ты с очередной блондинкой пошел куда-то?

Сначала он не понял, что я имею в виду. А потом расхохотался.

— Ты ревнуешь, да?

— Нет!

— Маш, ну мне-то не ври, а? Это твой Богдан тебя не знает, а я знаю.

— Ну, да! Да! Ревную, и что? — рявкнула я. На меня с крылечка смотрели какие-то малолетки. Наших пока не наблюдалось.

Он взял меня за руку и подтянул к себе:

— Пошли со мной…

Я пребывала в ступоре, пытаясь понять, как же поступить. Хотя, на самом деле, девяносто девять процентов была вероятность, что я сейчас брошу тут всех и все, даже сумочку с мобильником в зале, и уйду с ним. На крыльце нарисовались наши девочки.

— Маша-а-а! Пойдем, выпьем! Все за столом собрались!

Я посмотрела на Антона. Не знаю, если бы в этот момент, он потащил меня за собой, я, наверное, плюнула на репутацию, прославилась бы на всю деревню, как приезжая девица легкого поведения, но пошла с ним.

Он отпустил мою руку. И шагнул в темноту. И ушел. Молча.

То, что я сделала дальше, вообще ни в какие рамки. То ли старость подкралась и пора пить успокоительное, то ли накатили пузырики шампанского. Я вернулась в зал. Села за стол. Выпила залпом бокал шампанского. И разревелась.

— Поговорили? — спросил Богдан. Ох, еще и Богдан. Я кивнула.

— До чего договорились? — не отставал он. Изрядно подвыпившие одноклассники не обращали на меня никакого внимания. Олеся подсела к трем толстым Наташкам и что-то там бурно обсуждала.

— Ни до чего, — я пожала плечами и вытерла под носом, как какая-то героиня мексиканского телесериала девяностых. Забыла, как ее звали.

— Что у тебя с ним? — снова спросил Богдан. Можно было б его послать, сказать не твое дело. Но его тон располагал к себе и к беседе. Да и сам он будто всем своим видом говорил, поделись со мной, я твой психолог.