Читаем Провинциальный детектив полностью

– Скандалить можно с кем угодно, по-моему.

– Нет, вы не понимаете. С Ильей нельзя. У него нервы железные. Спокойный, как танк. Все делает спокойно, даже наказывает.

– То есть как «наказывает»?

– Да очень просто. Они с Дэном придумали такой «кодекс» для всех, кто хочет с ними общаться. А хотят все. И кто нарушает, того наказывают.

Кира замолчала, понимая, что сказанное ею может произвести некоторый эффект. И ждала реакции. Что скажет нормальный взрослый человек про их славные обычаи? Турецкий пожал плечами.

– Всяко бывает. Это не фокус. Подростковые замкнутые сообщества – модель социума. А там правила жесткие. Так что ты меня не слишком удивила.

Она хмыкнула и тоже пожала плечами.

– Ясно, что это, конечно, полный бред. Чистой воды мания величия, но почему-то все соглашаются. Никто ни разу не воспротивился. Можно дистанцироваться и сделать вид, что все это не для тебя, но тогда остальные сделают вид, что тебя просто нет. Это тяжело.

Она замолчала, давая понять, что последнее – это про нее.

Вспомнила и такой случай. Костя Шершнев, есть такой мальчик в классе. Учится плохо. Едва-едва до тройки дотягивает, причем по всем предметам. Тихий. В шахматы хорошо играет. Впрочем, популярности и уважения окружающих это ему добавить не может. Потому что ни Дэн, ни Илья в шахматы не играют. Ему давали списывать по математике. Всем дают, тут нет никакой проблемы. Просто совсем уж безнадежные «тупицы», как выражается Илья, должны платить. Он сам обычно решает, кому бесплатно, а кому – нет. И дело даже не в деньгах. Просто так унизительнее. Так вот, Косте много раз давали списывать. Он был должен, но не платил. Его отец – у его отца дорогущий ресторан в центре и сеть блинных «для народа», как он говорит, – лишил его карманных денег за какую-то провинность. А Костя же не мог сказать, что ему надо заплатить за списывание. Это был бы скандал. Он пытался поговорить с Ильей, объяснял, что потом заплатит, когда отец его простит, но все было бесполезно. Илья сказал, что это долг чести, и его надо платить. Сказал, что у него есть выбор. Или признаться во всем отцу, и тот даст ему денег. Ну, и всыплет, конечно. Или понести наказание от них. И тогда ему простят долг. Только этот, разумеется. До появления следующего. Костя предпочел, чтобы отец ничего не знал.

Обставили это дело с жуткой помпой. После уроков большая часть класса – не все, Киры, например, там не было, ей потом Вика рассказала, – пошли в парк около школы, нашли там глухое место, и там все, собственно, произошло. Самое смешное – Костя шел послушно, как теленок на заклание. Его даже тащить не пришлось. Илья, разумеется, не стал мараться сам. Выбрал двух парней – из наиболее «безбашенных». Они были «экзекуторами». Били при всем честном народе, долго и старательно. А этот дурак даже не сопротивлялся. Просто мешок с опилками…

– А никому не пришло в голову сказать, что так нельзя?

– Нет. Если честно, я в эти дела никогда не вмешиваюсь. Все равно не послушают, только дурой выставят. Или, чего доброго, придумают какое-нибудь «наказание за принципиальность». Стыдно, конечно… А остальные даже не считают, будто тут что-то не так. У них – у Дэна и Ильи – есть какая-то удивительная способность убеждать окружающих в своей правоте.

У них есть дурацкая теория, и откуда она взялась, непонятно. Достоевского, может, перечитали? Вот только увидели там не то, что есть… Они уверены, что есть некие совершенные «сверхлюди», которым дано право судить окружающих. И разумеется, «сверхлюди» – это они. Никто, конечно, их совершенства не оспаривает, но все же это слишком…

– Кира, а как думаешь, могла эта твоя приятельница Вика рассказать Илье про твоего отца?

– Не знаю, может, и могла. Она сплетница. Но не думаю, на самом деле, потому что он никак не проявил, что знает про меня какую-то тайну.

С тайнами можно поступать по-разному. Можно кичиться своим особым знанием, а можно использовать его так, как тебе кажется нужным. Вот только какой интерес может быть у подростка, у которого в голове каша из бредовых вымороченных идей, к личной жизни взрослого высокопоставленного человека?

Кира устала. Ей уже не хотелось говорить ни об Илье, ни о себе самой.

– Все-таки уезжаете?

– Думаю, да. Посмотрим.

– То есть, вы не уверены?

– Здесь ни в чем нельзя быть уверенным. Если что, я тебе позвоню.

– Мне? Не маме?

– Ее сейчас лучше оставить в покое.

На привокзальной площади девочка села в первый подъехавший автобус. Турецкий набрал номер Алевтины, которая уже минут сорок ждала его около железнодорожных касс.

<p>Глава 31</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги