Провинциальный детектив

В тире воняло чем-то затхлым, за стойкой стоял давно небритый парень, смеривший вошедших равнодушным взглядом. Панюшкин занялся мальчишкой, периодически поглядывая в дальний угол, где угадывались фигуры двух подростков. Прикрытие было идеальным. Даже если Илья его узнает, что маловероятно – он, похоже, слишком увлечен собой, – придраться будет не к чему. Отец пошел пострелять с сыном. Пересеклись случайно, что ж тут такого? Город-то маленький…

Стрелял один из мальчиков. Кто именно, Панюшкину было не разобрать – они были примерно одного роста и одной масти. Стрелял хорошо, можно даже сказать, отлично. Один за другим запускались паровозики, начинали махать крыльями игрушечные утята и цыплята. Тот, что стоял рядом, отпускал комментарии. Панюшкин напряг слух и узнал голос – уже окончательно сломавшийся, оформленный, лишенный подросткового повизгивания гладкий тембр Кравцова-младшего.

Маленький подопечный лейтенанта тоже требовал внимания, и Панюшкин сделал три показательных выстрела – разумеется, успешных, – потом дал мальчишке извести остаток купленных им пуль. В качестве приза полагался небольшой слоненок из синтетического меха расцветки «вырви глаз». Панюшкин вручил его мальчишке и двинулся было к выходу, но именно в этот момент мимо них прошли завершившие уже свои баллистические экзерсисы объекты его импровизированной слежки. У одного из них в руках был призовой тигренок из того же игрушечного семейства, что и панюшкинский розовый слон.

– Отдай ты этого зверя ребенку, – предложил Илья.

Тигренок оказался в руках у обалдевшего от такого неожиданного счастья мальчишки.

– Что ты стоишь? Скажи «спасибо»! – Панюшкин продолжал изображать заботливого отца. Сын чиновника на секунду задержался взглядом на его непроницаемом лице и вышел из тира вместе с приятелем.

Что ж, не удалось его увидеть с «оружием» в руках. Панюшкин вручил ребенка, прижимавшего к груди только что приобретенный зверинец, матери и отправился вслед за мальчиками по главной аллее.

Когда мимо на бешеной скорости проехали две девицы на роликах, Панюшкин отшатнулся, отвлекся на долю секунды и почти потерял свой «объект» из вида. Растерянно оглянулся и заметил, что мальчишки сошли с дорожки и пошли куда-то в сторону, в направлении оврага, заросшего мелким подлеском. В общем и целом, этот парк в центре города был довольно ухоженный и благоустроенный, но и здесь можно было найти бесхозные уголки, до которых еще не добрались ландшафтные дизайнеры и устроители детских площадок. «Конечно, нам чем хуже – тем лучше», – подумал Панюшкин и смирился перспективой безнадежно испачкать начищенные с утра ботинки. Достигнув оврага, он заметил, что приятели остановились и довольно удобно устроились на некоем подобии естественного «дивана», образовавшегося из стволов нескольких поваленных деревьев.

Панюшкин остался стоять у края оврага: отсюда ему было кое-что видно, но, разумеется, совершенно ничего не слышно. Его уже начинали порядком раздражать эти подростковые игры в дурацкую таинственность. Но это нормально – все пятнадцатилетние мальчишки любят обставлять свои простенькие дела и секреты кучей ритуалов, которые любому взрослому человеку покажутся ужасающей нелепостью. Панюшкин вспомнил себя самого в пятнадцать лет и своих дачных и дворовых дружков. Даже ближайший поход на рыбалку или, например, Нинку, соседку, они не могли обсудить просто так на скамеечке. Надо было обязательно напустить на себя жутко таинственный вид и забраться как можно дальше, придав тем самым пустяковому делу невообразимую важность. Может, и здесь то же самое?

Строить предположения и ругаться ему пришлось долго – мальчишки просидели на поваленном дереве без малого минут сорок. Сам Илья говорил спокойно, не жестикулируя. Изредка до Панюшкина доносился его прерывистый смех. Второй мальчишка ерзал, размахивал руками, несколько раз порывался уйти. Наконец, они поднялись оба и решили, видимо, подняться по другому склону оврага. Панюшкин в который раз раздраженно выругался. Про себя, естественно. Если он сейчас пойдет за ними, то треск веток под ногами будет слышен во всей округе, и тогда эти любители навести тень на плетень поймут, что они тут не одни. Оглянутся – и все, провал «операции». Он вспомнил, что как раз за оврагом, в боковой части парка, есть еще один выход. Похоже, они туда и идут. Можно рискнуть. Даже если он ошибается, это не такая уж драма. В конце концов, они и так уже почти «ушли». А если нет, тем лучше. Стоит попробовать.

Он почти бегом вернулся на тот перекресток, где стоял тир, и по боковой аллее обогнул заросли. У ворот никого не было. С чувством закономерного разочарования Панюшкин вышел из парка и для очистки совести огляделся. Приблизительно метрах в двухстах виднелись две фигурки, бодрым шагом удалявшиеся в сторону автобусной остановки. Подъехала маршрутка. Они ее пропустили. Следом остановился старый автобус с «гармошкой» – такие еще ходили по городу. Когда он отошел, меткого стрелка на остановке уже не было. Там стоял только один Илья. Панюшкин-таки дождался.