Провинциальное развлечение

С тех пор как, благодаря Мариэте, очень опытной в искусстве подслушивания у дверей, я открыл замыслы и план принудительных мер моей почтенной тетушки, скука моя приобрела еще более тяжелую густоту. Последние просветы в ней окончательно заволоклись туманом; теперь она плотно окружает меня непроницаемою атмосферою, которая давит на меня всею своею тяжестью. П. действительно начинает казаться мне могилою, в которой я буду заживо погребен. Ни один проблеск не озаряет серой тьмы, против которой возмущается весь мой дух и вся моя плоть. Однако я хорошо чувствую, что никогда я не буду в силах разорвать эти клейкие путы, обвивающие меня. Моя мертвая воля не способна ни к какому усилию. Один только случай…

О таинственное и чудесное Непредвиденное, открывающее двери и пробуждающее могилы! О Непредвиденное, страшный и хитрый враг тяжелой и приторной скуки, молю тебя, взываю к тебе из глубины моего мрачного отчаянья! Ты неутомимо обегаешь землю, чтобы вдруг появиться где-нибудь! Лицо твое закрыто маскою, а из-под грубого шерстяного платья виднеются золотые одежды и сказочные драгоценности! Ах, мне хорошо известно, что богатства твои часто лишь блестки и мишура, лишь обман и иллюзия, что, при попытке прикоснуться к ним или схватить их, они превращаются в пар или рассыпаются, как пепел, но что нужды: они на миг сверкнули перед нашими глазами и осветили помраченные образы наших надежд! О Непредвиденное! Что нужды, что ты лишь ложь, лишь быстро рассеивающийся призрак нашего желания! Я взываю к тебе и хочу тебя. Приди, приди, о Желанное, о Вожделенное! Я страстно жду тебя, истомленный отчаянием. Я слышу ночью трепетание твоих крыльев, твои шаги, может быть, слышу в потемках твое дуновение. Приди, я жду тебя. Ах! ты здесь. Сними свою маску. У тебя обличие случая, смерти и любви, все маски и все личины – те, что выглядят, как живые, и те, что выглядят мертвецами.

Ты ли это? Как лихорадочно, как нетерпеливо ожидаю я тебя в тишине! Но я знаю, что ты не дойдешь до меня. Из всех уголков необъятного мира тебя заклинают и тебя домогаются. Сколько повелительных и умоляющих голосов торопят тебя, упрекают тебя! Повсюду ты желанно, потому что повсюду Скука протягивает свою несносную пелену. Она окутывает саваном пустынность деревень, она окружает шумное оживление городов. Она покрывает сушу и моря. Путешественник уносит с собою ее волокна. Даже ты дало бы захватить себя врагу, если бы не противопоставляло его снотворной сети свою непрестанную и беспокойную деятельность, столь непрерывную, столь энергичную, что она под конец оглушает и одуряет тебя. Тогда ты не обращаешь больше внимания, кому ты раздаешь свои милости и свои дары. Ты рассыпаешь их без разбора, заваливаешь ими тех, кто не знает, куда их девать, и обделяешь изнывающих от ожидания. Ты каприз и несправедливость, прихоть и расточительность. Ты помогаешь случайностям судьбы. Где же находишься ты сегодня, когда я снова тщетно взываю к тебе? На каких берегах, в какой стране? Входишь в пышный чертог или переступаешь порог хижины? Откликнешься ли ты, наконец, на мою мольбу или повернешь свои стопы и пойдешь на зов другого голоса? Что же делать? Одна лишь прихоть руководит тобою, и очень мало шансов, чтобы она привела тебя ко мне. Необъятный мир у твоих ног; зачем же, из всех стран, выберешь ты ту, где, среди стольких горделивых и кипучих городов, копошится жалкий городишка, в котором я умираю от уныния, праздности и скуки? Что может привлечь тебя сюда? Старые дома, церковь, пустынные улицы? В этот час городок погружен в сон; одна лишь моя лампа горит в нем, но чем может прельстить тебя одинокий огонь? Сколько других существ томится в ожидании в различных местах, на которые простирается твоя власть, – существ, исполненных энергии, твердой воли, героизма и таланта, которым достаточно, о Непредвиденное, получить один лишь знак от тебя, чтобы устремиться на самые высокие вершины жизни, откуда видна занимающаяся заря и восходящие на горизонте путеводительные светила. Но что тебе делать у такого жалкого человека, как я, о напрасный Гость? Что тебе делать в этом угрюмом доме, в этой уединенной комнате? И все же, о милосердный, о своенравный Демон, я не в силах думать, что ты навсегда отказываешься от меня, и мне кажется, будто я слышу в мертвой тишине, окружающей меня, далекое и нежное трепетание твоего невидимого божественного крыла.

Я перечитал написанное мною вчера вечером и остолбенел. Я обратился в "литератора"! Честное слово, можно подумать, что я схожу с ума.