Провинциалка

— Врёшь, сука. Кто? — его губы плотно сжаты, а глаза прищурены — сканирует её, ищет подвох.

Чтобы сомкнуть пальцы сильнее, лишить её последнего глотка воздуха.

— Сестра…

Матвей толкает её на пол и, присев рядом на корточки, зло ухмыляется. От него веет опасностью и это не просто ощущения, что обволакивают её густым туманом безысходности.

— Ты знаешь, что делают с предавшей бабой, а, Кать? — она знает, он не пугает.

В его мире не прощают измену. И слухи о кровожадности Севера не на пустом месте возникли. Уж она-то знает о его делишках…

Он действительно убьёт. Даже рука не дрогнет.

Когда её беременную сестру муженек-бандит заподозрил в измене, ту еле откачали, а ребёнок чуть не погиб…

Только Кате так не повезёт.

Север не остановится, пока она не перестанет дышать.

— Знаю… Но я не предавала тебя. Клянусь, не предавала, Матвей. Не убивай только.

Он качает головой, а губы изогнуты в коварной усмешке.

— Нет, Катюш. Убить — слишком просто. Есть ещё много вариантов наказания, — даже сквозь его ухмылку и обманчиво спокойный тон она улавливает дикую ярость.

— Я с сестрой говорила. Отпусти меня. Умоляю, — отползает от него, как будто это чем-то поможет.

Она всё ещё наивная глупая девочка, как и много лет назад, когда спаситель привёл её в золотую клетку и заключил в ней навечно.

— Тогда зачем ты удалила номер? — всё так же спокоен, но в глазах столько жестокости, что хочется забиться в угол и сидеть там, пока он не уйдёт.

Она отрицательно машет головой и тянется за телефоном, что лежит рядом на полу — Я забыла передать племяннице поздравления…Сднём ангела… Написала в сообщении. Сам посмотри, — протягивает ему мобильный и Матвей, наконец, поднимается, позволяя ей выдохнуть.

Сравнивает время и тщательно проверяет все сообщения и звонки.

А Катя, сжавшись в комок, ожидает его вердикт.

— Ты ведь всё равно меня не любишь. Зачем я тебе? — возможно, ей бы даже понравилась ревность…

Но не его и не такая.

— Прикрой рот и не забывай, кто тебя из дерьма вытащил, — хватает её за подбородок и сжимает пальцами до боли. — Не пытайся играть со мной, Катерина.

Я могу сделать тебе больно, а могу вообще грохнуть. Зависит от моего настроения и глубины твоего косяка. Не забывай, что ты всего лишь моя карманная шлюха, — грубо отталкивает и уходит быстрым шагом, оставляя её одну.

— Будь ты проклят, ублюдок, — разумеется, этого он уже не слышит.

дрожащей рукой хватает мобильный и набирает номер, который не должна знать, но знает наизусть.

— Катя? — Костя, похоже, удивлён её позднему звонку, да и самому звонку в принципе.

— Я не могу так больше. Слышишь? Не могу! Забери меня отсюда!

Маленькая комнатушка хостела напоминала родной дом, где у меня такая же комната и точь в точь такая же скрипучая кровать.

Ничего не меняется в моей жизни, за исключением проблем, что сменяют друг друга с завидной регулярностью.

Отчего-то было неспокойно.

Нет уверенности в том, что бандит не обидит Елену Львовну. И вообще, не факт, что он поверит в нашу сказку.

Может и правда, нужно было уехать домой?

Да только чего можно добиться в жизни, если всё время убегать?

Кто такой вообще этот престарелый гопник, чтобы я из-за него рушила свои жизненные планы?

Вот пересижу здесь пару дней, а потом на работу. И плевать я хотела на этого Северова.

очень надеюсь, что больше наши с ним дороги не пересекутся.

Мне с головой хватило одного насильника. Второй раз не выдержу.

методично напиваюсь уже около двух часов, но настроение настолько паршивое, что алкоголь не действует абсолютно.

Такое ощущение, что я попал в какой-то замкнутый круг. Причём попал в него уже давно, а обратил на это внимание только сейчас.

Как я дошёл до такой жизни? Пресной и скучной до одурения. Мне даже кажется, что я уже подох, хоть и продолжаю ходить по земле.

И эти грёбаные ощущения возникли с появлением малолетки, чтоб её сучку…

Спинным мозгом чую, что нужно что-то менять. Но перемены это для молодых сопляков, у которых за душой нет ни хрена, кроме амбиций. А мне уже давно не двадцать и жизнь моя идёт по накатанной дороге.

У меня всё есть, ни в чём и ни в ком не нуждаюсь. Наверное, от того и бешусь, как конь в стойле. С одной стороны, поздно скакать галопом, а с другой — рано ещё на покой.

Малявка ещё эта…

С ума сводит своей дикостью.

Как кошка уличная.

На руки её возьмёшь, чтобы погладить, а она тебе в рожу бросается.

А меня это только подстёгивает. И, похоже, покоя мне не будет, пока не сломаю её или хотя бы не согну.

Для себя решаю, что завтра нужно подловить девчонку пораньше и увезти к себе на квартиру в центре. Там пару дней её помариную и сдастся, никуда не денется.

А Катя…

Видеть её не могу уже.

Достала.

Может быть и правда стоит её отпустить, пока не нашла себе ебарька. В противном случае, придётся грохнуть обоих.

Одно дело, когда я сам отпускаю, а совсем другое, когда мне рога проращивают.

— Скучно как-то, да? — ко мне подплыла очередная силиконовая долина с боевой раскраской. — Угостишь меня чем-нибудь?

Вот зря сел в общем зале ресторана.

Хотя… окинул взглядом сисястую охотницу за баблом — на разок сойдёт.

— Садись.

ГЛАВА 9