Провидица

Эльф ничего не ответил, а затем зацепился взглядом за одну крайне интересную ауру с отчетливым знаком недавно полученного ученичества и удивленно вскинул брови.

– Викран? Это то, что я думаю?

– Я не знаю, о чем ты думаешь, брат, – подозрительно серьезно отозвался Викран. – Ты, как обычно, забыл снять свой щит.

Совенарэ от неожиданности замер, уставившись на друга во все глаза, а затем опомнился, вернул себе невозмутимый вид и странно кашлянул.

– Вот теперь я верю, что беспокоиться не о чем. Раз уж ты начал шутить… кто она, Ястреб? Я чувствую Землю. Это ее следы мы видели на границе?

– Да.

– Твоя новая ученица осилила прямой портал до Занда, – словно бы задумался вслух эльф. – Я с трудом отыскал потом выход… скажи: то, что мне было тревожно некоторое время назад, связано с твоим пребыванием в наших местах?

Викран отвел взгляд.

– Ты прав: я снова был очень близок к грани.

– Неосторожно с твоей стороны, – без тени упрека отозвался Совенарэ, и маг кивнул, потому что лучше кого бы то ни было знал, как болезненно эльфы относятся к узам крови и как тяжело переживают утрату своих братьев. Неважно – чистокровные они или же носят в себе примесь человеческой крови. Для Высоких побратим – это навсегда. Ближе, чем просто друг. Важнее, чем брат. Побратим – это тот, кому доверяешь не только жизнь, но и посмертие. Правильно выбрать его – очень важно для тех, кто живет так долго и так трепетно относится к жизни. Но еще важнее не потерять его по глупости, потому что такая смерть способна и тебя окунуть в пучину гибельного отчаяния, после которого не хочется оставаться одному.

Совенарэ не зря беспокоился о своем брате: его смерть он почувствовал бы так, как если бы вонзил кинжал в свое собственное сердце. Для него было бы больно и трудно потерять целую часть своей жизни. И при этом совершенно невозможно ее вернуть: Дерево Огла не принимает полукровок. Так что вдвойне удивительно, что Совенарэ решился. И еще более удивительно, что не попрекает сейчас пустым безрассудством. Не напоминает о трудном прошлом и не корит за стремление к смерти. Ведь это именно он в свое время успел вытащить обезумевшего побратима из игольника. И именно он рисковал собой, чтобы сохранить ему жизнь.

– Прости, брат, – тихо сказал Викран, поднимая глаза. – Это больше не повторится.

Эльф ничего не сказал, а продолжал с неослабевающим интересом изучать спину слегка напрягшейся Айры, поскольку смутно чувствовал, что именно в ней причина столь резких перемен в поведении старого друга.

Совенарэ слишком хорошо его знал, чтобы не увидеть его искренности сегодня. Слишком хорошо помнил, как натянуто и насквозь фальшиво прошла их последняя встреча. Еще лучше помнил, каким был побратим всего пару лет назад. И не мог не замечать, как внезапно возросла его сила, неуловимо изменилась аура, заблестели глаза, ушла тоска из голоса. Он ожил. Он действительно ожил. И немолодой эльф, боясь поверить в невозможное, очень хотел знать причину этих перемен.

– Глядите, что это? – вдруг донесся до него удивленный голос кого-то из девочек, отвлекая от Айры. – Бимб, ты глазастый – посмотри. Мне кажется, или оно действительно двигается?

– Где? – с жадным любопытством всмотрелся в указанную сторону приятель Лиры. А за ним туда же уставились и все остальные. – Где? Ух ты-ы… Лирка! Быстрее сюда! Помнишь, я обещал показать тебе никсу?! Так смотри же, милая, вот она! А ты говорила, что это невозможно!

Маги обернулись одновременно, потому что это действительно было невозможно, но почти сразу вздрогнули: неподалеку от границы с Зандом действительно появилось существо, покрытое хитиновым панцирем. Закованное в лучшие доспехи, что только смогла создать выдумщица-природа. Настоящий ужас этих земель и самое опасное существо в этой части Зандокара.

Неторопливо выйдя на свободное пространство, громадный зверь поднял голову и издал рев, от одного звука которого на деревьях дрогнула листва, ученики отшатнулись от края площадки, учителя, напротив, кинулись на их место. И только Айра вдруг отчего-то побледнела и едва слышно прошептала:

– Нет! Только не это…

Глава 17

При виде опасной зверюги у обоих охранителей невольно вырвался изумленный вздох, потому что еще не было случая, чтобы никсы выходили на открытое пространство.

Никсы – животные ночные, скрытные. Однако этот зверь опровергал все, что они знали о Занде. Он будто красовался перед восторженными взглядами зрителей, двигался подчеркнуто медленно, хоть и потрясающе грациозно. Выразительно щелкал жвалами, поворачивался то одним, то другим боком, чтобы ошалевшие от такой удачи адепты смогли потом в подробностях описать его остро завидующим друзьям и подругам. Наконец снова поднял голову и гулко, внушительно зарычал, оповещая окрестный лес о своем присутствии.

Айра обреченно закрыла глаза, чтобы не видеть этого безобразия. Даже шмыгнула легонько носом, уже представляя, что сейчас будет. А потом ощутила на себе пристальный взгляд, услышала быстро приближающиеся шаги и виновато потупилась.

– Айра?! – тихо выдохнул Викран, подойдя вплотную.