Провидец Энгельгардт

У Энгельгардта такой идеал был, и идеал особый, ни на что прежде существовавшее не похожий. Но он понимал, если изложить его в первых же письмах, то сам публицист попадёт в число беспочвенных фантазёров. Следовательно, нужно, во-первых, подготовить к своему откровению читателей, а, во-вторых, добиться в своём хозяйстве таких блестящих результатов, которые показали бы всем, что имеют дело с серьёзным, опытным, мудрым хозяином. В первые годы он в своих письмах мог лишь рисовать правдивую картину состояния деревни, что наблюдал своими глазами. Но успехов сначала не было, у него не было денег даже на самое необходимое, даже на белый хлеб для себя и семьи. С каждым годом основа для успехов становилась всё более прочной. И всё же пока ему приходилось, как я полагаю, набраться терпения и стиснув зубы, шаг за шагом идти к своей цели.

Прежде всего, он понял, что ему нужно строить свое хозяйство на совершенно иных началах («без капитала»). И что вести жизнь помещика, требующую множества прислуги, ему не по средствам, да и не получится из него хозяина, если вести хозяйство через приказчика, эконома.

У Энгельгардта введение новой системы земледелия (и вообще хозяйствования) началась сразу же после его приезда:

«Только что прошел слух… о том, что в Батищево приехал на житьё барин… ко мне начали являться различные люди наниматься в ключники, буфетчики, повара, кучера, лакеи, конторщики, ключницы, экономки, прачки, горничные. Все думали, что я… обзаведусь, то есть возьму экономку, куплю прежде всего лошадей, парадную сбрую, экипаж. Каково же было удивление всех, когда я перевёл старосту в (барский) дом, поручил жене его (Авдотье) готовить мне кушанье, взял для прислуги и работ молодого крестьянина, завёл всего одну лошадь, стал разъезжать одиночкой, дома никакого не устраивал, но увеличил количество скота, стал расчищать луга, сеять лен… Как я ни жался, как ни старался сократить свой штат, но всё-таки еще… значительная часть дохода идет на содержание людей… Езжу в телеге или на бегунках, не только сам правлю лошадью, но подчас и сам запрягаю, ем щи с солониной, борщ с ветчиной, но нескольку месяцев не вижу свежей говядины и рад, если случится свежая баранина, восхищаюсь песнями, которые «кричат» бабы, и пляскою под звуки голубца…»

Неумение обходиться без прислуги «было одною из причин разорения небогатых помещиков, не умевших после «Положения» (об освобождении крестьян) повести свою жизнь иначе, чем прежде, было одною из причин, почему помещики побросали хозяйства и убежали на службу. Поселившись в деревне, я повёл жизнь на новый лад.

По хозяйству – молочное дело, выпойка телят и пр. – учить её (Авдотью) мне было нечему: я сам у неё учусь и должен сознаться, что от нее научился гораздо большему, чем по книгам…»

Он ещё более утвердился в своём решении «жить по-новому» после разговора с умным и опытным крестьянином, Степаном. Степан говорил:

«– Теперь ещё лучше можно хозяйничать, чем прежде, когда были крепостные… делайте так, чтобы и вам было выгодно, и мужику был выгодно, тогда у вас всё пойдет хорошо.

– Да как же это сделать?