Проверка на отцовство

— У нее нет папы, — затараторила я, словно оправдываясь, — и никогда не было. Он поучаствовал в ее создании и один раз даже потрудился на нее взглянуть — кажется, когда ей было три месяца. — Я не понимала, зачем все это несла почти незнакомому человеку, но чувствовала какую-то отчаянную необходимость перед ним оправдаться.

Глеб перестал разглядывать брошку и поднял голову, его тяжелый взгляд ненадолго задержался на моем лице, а затем мужчина еле слышно произнес:

— У тебя вода проливается. — И, кивнув за мою спину, отвернулся.

Черт. 

Хлопнула ладонью по выключателю, вылила лишнюю воду из чайника, оставив лишь половину. Поставила его на подставку и включила, затем схватила голубую бамбуковую тряпочку для посуды и начала ей смахивать воду в раковину. Руки подрагивали, а вместе с ними дрожала и тряпочка. Вместо того чтобы выжать ее, я кинула ее комком на дно раковины и уперлась ладонями в столешницу, опуская голову и прикрывая глаза. 

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Я слишком разнервничалась. На пустом месте. Не нужно было вспоминать про Артема. Да еще и так много. 

— Успокойся, — тихий шепот прозвучал у моего затылка. 

Глеб незаметно приблизился и встал за моей спиной. Он бесцеремонно приобнял меня и, когда я уже хотела начать возмущаться, опустил ладонь на мой живот. Я вздрогнула и сжала дрожащие губы. Если бы и захотела сказать что-то — не смогла бы. В глазах мгновенно стеной встали слезы и, как бы я ни моргала, они не пропадали. Воздух начал обжигать легкие так же, как и горячее дыхание мужчины мой затылок.

Когда я носила под сердцем Маришу, мой живот никто не трогал, кроме лучшей подруги. Лишь я грела свою девочку теплом рук, а теперь большая мужская ладонь лежала, не двигаясь, на моем еще совсем маленьком животике и тоже грела. Не только моего малыша, но и мою душу. Я так ясно ощутила это и не могла заставить себя прекратить лить слезы. Не справившись, тихо всхлипнула, на что мужчина спокойно и низко произнес: 

— У нас будет сын.

— Ч-что? — произнесла, с трудом разомкнув соленые от слез губы.

— Мальчик, Олеся, — повторил Глеб и, убрав ладонь с моего живота, сделал резкий шаг назад.

— С чего ты взял? — Я еле разжала пальцы, которые, казалось, намертво приросли к столешнице, и смахнула набежавшие слезы.

— По анализу генетическому. Ты же кровь сдавала. Кружки здесь? — задал он тут же вопрос, постучав по дверце ящика, находящегося сейчас прямо над моей головой.

— Д-да. Сейчас, — сказала, опомнившись, и тут же сама открыла дверцу и достала из нее чашки, — Чай или кофе? — почти ровно спросила, по-прежнему не глядя на мужчину. Он был где-то там, за моей спиной. Я слышала его шумное дыхание, ощущала давящую ауру, но не видела, и от этого было чуточку легче взять себя в руки после случившегося.

— Чай, обычный черный. Если есть. Без сахара.

— Да-да, конечно, — мысленно отправила «спасибо» Карише, которая только утром заварила свежую заварку. Она же и подарила мне красивый заварник, мотивируя это тем, что только самоубийцы пьют пакетированный чай. Я ее не понимала. Были весьма приличные марки чая в пакетиках, в которых была не пыль, а действительно хорошая заварка. Но почему-то именно сейчас, четко осознавая положение Вавилова, я решила, что он не станет такое пить. 

Налила заварку в кружку, затем кипяток и, быстро развернувшись, шагнула к кухонному столу. Глеб уже сидел за ним.

— Сейчас, я это все уберу, — начала быстро хватать разбросанные на столе пакетики с разноцветным бисером и стразами и беспорядочно закидывать их в свой чемоданчик.

Все сложив, я поставила чемодан на подоконник, захлопнула ноутбук и чуть его отодвинула. Затем сняла крышку с металлической коробки Рафаэлло, в нее я всегда насыпала сладости.

— Вот, угощайся, — тихо произнесла, все еще не поднимая взгляда на мужчину. Быстро налила себе кофе и наконец-то села за стол.

Мы так и сидели, каждый игнорировал свою кружку с горячим напитком и молчал. Первым тишину нарушил Глеб:

— Давно ты этим занимаешься?

Я не поняла, о чем он, и поэтому все же подняла голову: в руках у мужчины была Панда, которую я почему-то не заметила и не убрала. Сам же Глеб смотрел на меня с интересом, чуть прищурившись.

— На заказ — почти год, — сглотнула и попыталась улыбнуться. — Как только закрыла сессию в прошлом году, сразу начала вышивать другим. А так, — чуть передернула плечами, — класса с девятого, наверное. Или восьмого, точно не помню. Бабушка любила вышивать иконы бисером, и я…

Мужчина приподнял брови, и я замолчала. Зачем ему это все?

— Прости, — неосознанно шепнула в сотый раз за сегодня. 

Да что же это такое? Еще совсем недавно у меня был боевой настрой, а теперь… Я расклеилась и двух слов, не смутившись, связать не могла.

— То есть ты этим зарабатываешь? — его голос звучал вкрадчиво, но нотки удивления мужчина скрыть не смог, хотя и пытался. Я кивнула, не разрывая нашего зрительного контакта, и Глеб улыбнулся. — Тебе подходит.

— Что, прости? 

— Что-то такое... Необычное. — Он мотнул головой и все же сделал глоток чая. — К врачу мы опоздали, — подытожил он тут же.