Провальный план

Ираниэль пожала плечами, мол, если для тренировки — то ладно.

— А как же мои выступления? — обиделся Минт. — Я теперь стал сильнее, надо продолжать!

Гатару не хотелось признаваться, что песни барда зацепили и его, поэтому он и Ираниэль делали вид, что подействовало там все только на Марену. Впрочем, даже такого успеха хватило Минту для счастья.

— Надо, — согласился Гатар, — особенно тебе. А в перерывах между подвигами будешь давать еще и отдельные концерты, хоть на проволоке пляши, хоть серенады королевам пой, дело твое — если ты герой.

Минт опять надулся важно, еще вдвое больше, странным образом напомнив увеличенного Моростона. Такой же панцирь самодовольства и хвастовства, умение не замечать того, чем барду не хотелось заниматься. И чуть что, трусливое втягивание головы в панцирь, якобы нет никого.

— Но для этого надо умело действовать командой, — в который раз повторил Гатар. — Давайте еще раз пройдемся по начальной форме.

В которой у них было время и возможность подготовиться к бою, выстроиться как нужно. В реальной жизни, что наемников, что героев, такое встречалось исчезающе редко, но надо же было с чего-то начинать? Вот и начали с основ и пошло, хорошо пошло!

— Я пою песню, давая вам плюсы к Атрибутам, — объявил Минт.

— Благословение Эммиды, — кивнула Марена. — Боевой дух и ярость.

— Если мы в лесу, то я применяю одно из своих умений, что больше подходит, — добавила Ираниэль.

— А я смогу применять «приказ Командира» или «Боевой клич», воодушевляя вас, — закончил перекличку Гатар. — Минт, как у тебя с верой в Узианду?

— Вера — дело личное, — тут же надулся и спрятался в свой «панцирь» бард.

— А работа в команде — командное. Неужели ты так плохо веришь в Повелительницу Мелодий и Красок? Ты, бард и не веришь в свою покровительницу!

Гатар мысленно осекся, вспомнив, что Бранд не верил в Теруна. Профессия Воина или там Барда или Кузнеца не несла в себе обязательств верить в бога-покровителя, Теруна, Узианду или Сайроса. С ними было легче, но все же не обязательно. И как показывал пример Бранда — достигни высот в своей профессии, стань героем и боги сами придут к тебе.

Гатар унял пожар честолюбия в груди.

— Я просто хотел сказать, что два божественных благословения нам не помешали бы, — произнес он.

— Разве это не попытка обмана в вере? — нахмурилась Марена.

— Нет, если служение честное. Но нет так нет. Мы все видели, что героем можно стать и не веря в богов.

Минт задумался. Возможно, ему и правда будет лучше не пытаться достичь высот веры, подумал Гатар. Слишком любвеобилен, слишком жаден до внимания, слишком много легкомыслия и дурости.

— Извини, Минт, это моя ошибка как командира, — сказал он.

Минт сразу просиял, опять начал излучать важность, потянулся за своей лютней. Прошлись еще раз по остальным элементам начальной формы, от Особенности Марены до прикрытия тыла, пока Гатар, Марена и Моростон сражаются с врагом.

— А зелья? — спросил Минт, похоже, только сейчас вспомнив о них.

— Мы пока еще не герои и не настолько богаты, чтобы постоянно пить зелья, — указал Гатар. — Разбогатеем, поднимемся, тогда и перестроим тактику, с учетом приема зелий.

По правде говоря, в нем говорила привычка экономить. В походах, охране караванов, сопровождении грузов, различных заданиях по розыску им нередко давали зелья «за счет нанимателя». Каждый раз он и Ираниэль прятали их, выкручивались, экономили, потом продавали. Иногда запасали на будущее и бывало, запасы пропадали, как это случилось в Таркенте после ареста.

Но если они раздобудут гору золота, то экономить, конечно, не придется.

— А сейчас я хотел бы попробовать вариант обороны, спина к спине, — сказал он. — Основой тактики — буквально — станет Моростон.

По хитрому замыслу Гатара все должно было выглядеть так: они стоят на спине увеличенного Моростона, который регулярно высовывается и покусывает врагов, а потом снова скрывается. Покатость и прочность панциря должны были дать им преимущество в обороне, Минт за их спинами распевал бы, повышая атрибуты и ослабляя врагов, и так далее.

На практике вышло все как-то не так. Совсем не так.

Во-первых, Моростон оставался уязвим, а чтобы развернуться и показать врагам другой бок, панцирь, ему требовалось высунуть лапы и голову, подставить их под удары.

— Я могу запечатать его, но должна находиться внутри и умение требует концентрации и маны, — объяснила Марена.

Во-вторых, наверху оказалось не так уж много места. Стоять вплотную, без возможности отбиваться, иначе легко можно было сбросить соратника вниз.

— Ну, извини, — в этот раз Марена разозлилась, — у меня не настолько высокие уровни умений в Питомцах! А если бы не перевязь, которую мне дед подарил, так и их бы не было!

— А я не против поработать в таком тесном контакте! — тут же добавил Минт свою обычную пошлость. — Я могу придерживать Ираниэль руками, чтобы она стояла прочно и стреляла метко!

В переводе это означало «стоять позади темной эльфийки, крепко прижимаясь к ней и удерживая руками за грудь».

— Интересная идея, — задумался Гатар.