Провал операции «Z»

Дружеская рука Берю со всей силой обрушивается на мое плечо.

— Я смотрю, ты тоже нашел родственную душу? — замечает он.

— Ты даже не представляешь, как прав, Толстяк! — Затем, понизив тон, я добавляю: — Но только прошу тебя, не усни на своей коровушке с могучим суперсопрано! Будь внимателен, Толстяк, события могут начаться с минуты на минуту!

— Опять?

— Да! Как сказал бы Робер Франсуа Дамиен, пытавшийся с помощью перочинного ножа напомнить Людовику XV о его королевских обязанностях и за это четвертованный на Гревской площади, день не задался с самого утра!

Берю тяжело вздыхает:

— Думаю, ты прав на все сто по поводу дня! Особенно если учесть, что мы приехали только сегодня утром! — Тут он вдруг толкает меня локтем: — Смотри-ка, твоя золотая рыбка, кажется, собралась уплыть в открытое море.

И точно: используя момент моего краткого обмена мнениями по поводу текущих событий с Берю, Экзема быстро огибает стол и направляется к открытому окну. Я бросаюсь на перехват.

— Эй, дорогая! — кричу я вслед. — Вы что, на поезд опаздываете?

Экзема оборачивается. Затем снова принимается бежать по направлению к парапету террасы. Она, конечно, быстрая как лань, но удрать от мальчика, способного пробежать сотку за одиннадцать секунд, да еще с мешком камней на спине, — для этого нужно долго массировать себе суставы леопардовым маслом. Я быстро настигаю ее и хватаю за развевающийся тонкий шарф, прикрывающий плечи.

— К чему такая спешка, любовь моя?

Резким движением она вырывается из объятий шарфа, взлетает на перила и прыгает в пустоту. Нет, вы отдаете себе отчет? Устроить мне такое! Я стою, будто меня трахнули мешком по голове, тупо разглядывая тонкий материал, оставшийся в моей ладони. Снизу доносится короткий шлепок. С этой стороны терраса нависает над пропастью высотой не менее двадцати метров.

Перегибаюсь через перила, и в свете луны моим глазам предстает белесая масса, распластавшаяся на самом дне ущелья.

Прислушиваясь к голосу только своего мужества, я также перелезаю через балюстраду и ищу какой-нибудь уступ, дабы не свалиться вслед за Экземой. Добрых пять минут я спускаюсь к ней по острым скалам. Она еще дышит, но не нужно получать высшего медицинского образования, чтобы понять: ей осталось жить считанные минуты!

Склонившись над ней, ловлю ее взгляд, полный ненависти к моей персоне.

— Экзема, вы меня слышите?

Похоже, она силится что-то произнести. Я прижимаю ухо к ее губам.

— Что вы сказали?

— Грязный легавый!

Только по-настоящему красивая женщина, отдавая Богу душу, может позволить себе сильное ругательство.

Мне жаль ее. Она большой игрок, поставила на карту все — и проиграла.

— Почему вы хотели меня убить сегодня утром?

— Не вас — Антигону…

— А вечером, значит, Гомера?

— Да…

— Вы хотели отхватить себе весь пирог, так? А затем вы расправились бы с Окакисом?

— Да…

Вынимаю платок и отираю лицо. Он пахнет кровью и соленой водой.

— Ладно, пойду за помощью, — говорю я нерешительно.

— Нет!

Ее голос звучит все слабее, но тем не менее она находит в себе силы показать свою неодолимую волю. И, собравшись с духом, добавляет:

— Уже ни к чему!

Ее глаза закатываются.

— Экзема! — почти кричу я. — Это вы отрезали остров от всего мира?

Она не отвечает. Я беру ее за руку и сжимаю в своих ладонях. Ведь умирающий имеет право на поддержку, не так ли? Тяжело глотать такую пилюлю!

— Вы отрезали остров от всего мира?

Не знаю, может, я ошибаюсь, но мне кажется, она сказала «нет».

— А с ящиками, аквалангистами вы не имели дела?

— Нет..

Второе «нет» сформулировано очень четко.

— Послушайте, Экзема, необходимо, чтобы вы мне сказали…

Но какой смысл насиловать вопросами мертвую?

Экзема умерла! Какая никакая, а душа ее отлетает.

Я закрываю ей глаза, поскольку вижу в этом свой последний долг.

Похоже, Берю был прав. Как с самого начала не задалось, так и продолжается, а если учесть, что мы только сегодня приехали… Вот судьба человеческая, а? Какой накал! Все-таки я из тех писателей, кто умеет концентрировать ваше внимание!

Глава 16

Если есть человек, способный принимать быстрые решения, то это я. Понимаю, что без толку поднимать на ноги службу безопасности и лучше умолчать о несчастном случае (если можно так назвать произошедшее на моих глазах). Пусть все идет своим чередом. Кстати сказать, когда я поднимаюсь на террасу, до меня доходит, что в самый раз избавиться от прилипшего ко мне шарфа. Одним словом, я просто выбрасываю его в пропасть. Затем отряхиваю свой смокинг.

— Наверное, хорошо бы поправить и узел на галстуке, мой дорогой, — слышится в темноте голос агента А.С.116 (эта девочка, несмотря на номер, вероятнее входит в первую десятку, между нами говоря!).

Вы хотите сказать, она мой ангел-хранитель? Скорее тюбик с клеем! Глядишь, я и в сортир буду ходить под пристальным наблюдением.

— Вы все видели, Глория?

— Все. Очень увлекательный спектакль. Но и неожиданный, следует признать!

— Она была отчаянным игроком, но…

— Конечно, — соглашается моя коллега и заодно невеста. — Я так думаю, между вами и Экземой произошел последний разговор?