Читаем Процесс Жиля де Рэ полностью

Я не могу ограничиться тем, о чем сообщил только что. Упомянутые мной аспекты истории Рэ связаны с той завораживающей властью, которая заставляет меня спустя пятьсот лет воскрешать в памяти ее обладателя. Они в определенном смысле наиболее известны и не касаются той глупости, той детскости, которые я хотел сделать особенно заметными: на эту глупость, детскость обычно не обращали внимания. И поскольку я хотел бы продемонстрировать малоизвестные стороны в облике Жиля де Рэ, теперь их следует связать со всей его жизнью.

4. НАСЛЕДНИК ГРАНСЕНЬОРОВ

Жиль де Рэ, ставший в 1429 году маршалом Рэ, — сын Ги де Лаваля (внучатого племянника коннетабля Дюгеклена), внук Жана де Краона. Дом Лавалей-Монморанси, к которому принадлежал его отец, и дом Краонов, откуда вышел его дед по материнской линии, как и дом Рэ, от которого ему удалось получить титул и наследство, принадлежали к числу самых благородных, богатых и влиятельных родов в феодальном обществе той эпохи.

Об отце Жиля или, говоря в общем, о членах его семьи, мы ничего определенного не знаем; точно так же дела обстоят и с родом Рэ, чьим наследником он был. Этот род оборвался в 1407 году на Жанне Шабо, которую прозвали Мудрой. Единственные персонажи, подробности жизни которых нам известны, — это Пьер и Жан де Краон, прадед и дед Жиля по материнской линии. Мы еще скажем о них, но вначале нам следует погрузиться в тот мир, к которому принадлежали близкие этого кровожадного человека, все эти годы смуты выжидавшего, пока не наступит удобный момент, чтобы похищать детей, насиловать их и резать им горло.

Все они — могущественные феодалы, владельцы обширных провинций и многочисленных замков, внушавших ужас и служивших символами могущества. Их власть даже была в каком-то смысле религиозной. (Суверенная власть короля отчасти сверхъестественна, власть грансеньора на нее похожа, она есть ее отражение.) Разумеется, эти феодалы не пытались осмыслить свое положение, из которого они извлекали выгоду, живя в поисках славы, в достатке и роскоши (если они и не обладали материальным комфортом, то их подлинный комфорт обеспечивался многочисленными слугами). Щедрость и милосердие, религиозный трепет, амбициозность, праздные удовольствия, корыстные интересы насыщали хрупкую и расточительную жизнь, жизнь, способную в любой момент оборваться в конвульсиях смерти. Никто в этом мире грансеньоров — которые смеются, охотятся, воюют, не переставая помышлять о врагах, о соперниках, однако редко скучают и никогда не работают — не мог долго избегать мысли о гримасах дьявола, царящего над вечным ужасом адской бездны. Наша сегодняшняя жизнь, считающаяся разумной, во многом соткана из противоречий. Грансеньор в начале XV века, далекий от принуждений к разумной жизни, безусловно, жил в противоречивом хаосе расчета, насилия, благодушия, кровавого распутства, смертельного страха и беззаботности…

Говоря о Жиле де Рэ, мы с самого начала намекали на архаичность нашего персонажа; мы увидим, сколь причудливо проявится эта архаичность.

Тем не менее, в первую очередь Жиль де Рэ принадлежит своей эпохе. С безрассудными феодалами его роднят радости эгоизма, праздность и распутства. Так же точно живет и он, в своих огромных и роскошных замках, среди подчиненных ему вооруженных людей, пренебрегая всем остальным миром.

Благодаря своему образованию он целиком и полностью вписался в знатное общество и стал одним из заурядных его членов. Если у него и есть военные навыки, то лишь благодаря участию в насильственных набегах, но что касается военного искусства, то он владел им лишь в элементарной форме (в те времена военному искусству не обучали: единственной возможностью была жизнь среди тех, у кого имелся военный опыт). Поскольку Жиль был из богатой семьи, у него было два церковных наставника, по-видимому, учивших его свободно читать и писать, он знал латынь, на которой даже мог говорить, однако не существует свидетельств, что культурный уровень Жиля де Рэ действительно был высок. То обстоятельство, что после него осталось несколько рукописей, бо́льшую часть которых он, возможно, унаследовал, вовсе не означает, что он посвящал им много времени.

В общем, Жиль де Рэ затерян в массе феодалов своей эпохи. Однако в одном (в том, что относится к его архаическому характеру) он отличается от человека, взявшего на себя заботу о его образовании, от своего деда. Как уже было сказано, жизнь деда, Жана де Краона, нам известна лучше, чем жизнь других его родственников.

Перейти на страницу:

Все книги серии Creme de la Creme

Темная весна
Темная весна

«Уника Цюрн пишет так, что каждое предложение имеет одинаковый вес. Это литература, построенная без драматургии кульминаций. Это зеркальная драматургия, драматургия замкнутого круга».Эльфрида ЕлинекЭтой тонкой книжке место на прикроватном столике у тех, кого волнует ночь за гранью рассудка, но кто достаточно силен, чтобы всегда возвращаться из путешествия на ее край. Впрочем, нелишне помнить, что Уника Цюрн покончила с собой в возрасте 55 лет, когда невозвращения случаются гораздо реже, чем в пору отважного легкомыслия. Но людям с такими именами общий закон не писан. Такое впечатление, что эта уроженка Берлина умудрилась не заметить войны, работая с конца 1930-х на студии «УФА», выходя замуж, бросая мужа с двумя маленькими детьми и зарабатывая журналистикой. Первое значительное событие в ее жизни — встреча с сюрреалистом Хансом Беллмером в 1953-м году, последнее — случившийся вскоре первый опыт с мескалином под руководством другого сюрреалиста, Анри Мишо. В течение приблизительно десяти лет Уника — муза и модель Беллмера, соавтор его «автоматических» стихов, небезуспешно пробующая себя в литературе. Ее 60-е — это тяжкое похмелье, которое накроет «торчащий» молодняк лишь в следующем десятилетии. В 1970 году очередной приступ бросил Унику из окна ее парижской квартиры. В своих ровных фиксациях бреда от третьего лица она тоскует по поэзии и горюет о бедности языка без особого мелодраматизма. Ей, наряду с Ван Гогом и Арто, посвятил Фассбиндер экранизацию набоковского «Отчаяния». Обреченные — они сбиваются в стаи.Павел Соболев

Уника Цюрн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии