Проценты кровью

Петр улыбнулся и убрал телефон в карман. За окнами потянулись дачные поселки. Они въехали в Московскую область. Ограничивающие скорость знаки стали попадаться у каждой деревни. Ерожин потащился девяносто. После ста восьмидесяти скорость девяносто километров в час казалась черепашьей. Таня молчала. Она поняла, что завидует молодой жене московского следователя и не хочет себе в этом признаваться. К Москве подъехали в сумерки. Ерожин посмотрел на часы. От новгородского «трактира» до Кольцевой они добрались за четыре часа и двадцать пять минут. В город Петр Григорьевич заезжать не стал, а свернул на Кольцевую автодорогу и понесся на восток. Самолеты в Самару должны были улетать, по мнению подполковника, из Домодедово. Таня смотрела в окно. По современной московской Кольцевой она никогда не каталась, и трасса поразила ее своими масштабами. Ни в Санкт-Петербурге, ни тем более в Новгороде ничего подобного ей видеть не довелось. Через сорок минут они прибыли в аэропорт.

– Давай сюда паспорт и посиди в машине. Я пойду разузнаю о ближайшем рейсе и попробую взять билет, – сказал Ерожин, и зашагал к зданию аэровокзала. Автомобилей на стоянке парковалось множество. Таня огляделась и поняла, что ей пора выйти. Но оставлять дорогую иномарку открытой Назарова не решилась. Пятнадцать минут, что не было Ерожина, для девушки показались вечными. Она ругала себя, что постеснялась попроситься выйти вместе.

Наконец Петр появился:

– Сегодня рейсов нет. Полетишь завтра в семь десять. Но встать придется в половине пятого.

– А где я буду спать? – растерянно спросила Таня.

– Спать будешь у меня. Но сначала надо поужинать, – ответил Ерожин.

– Сначала мне надо в туалет, – набралась смелости Таня.

– Я старый идиот, – ругнул себя Петр Григорьевич и повел Назарову в зал. Пока он ждал девушку, раздался звонок мобильного телефона. Звонил Суворов.

– Петя, поторопись. Сиротин ведет себя странно, в такое время взял больничный. Мне кажется, он что-то замышляет.

– Он что, здоров?

– Нет, весь в соплях. Но все равно, странно, больничный в такое время… – растерянно повторил Суворов: – Приезжайте скорей.

– Я постараюсь долго не задерживаться. Назарова вечером вернется из Самары и сможет попасть в управление на другой день, утром, – успокоил Ерожин криминалиста.

– Ладно, до встречи. Танечке привет.

Петр попрощался и спрятал телефон в карман.

– Что-нибудь случилось? – спросила Таня, заметив озабоченность москвича.

– Тебе привет от Вити, – думая о звонке, рассеянно передал подполковник.

– От какого Вити? – не поняла Таня.

– От Суворова Вити, – пояснил Петр. – Мне неохота сидеть в кабаке, давай что-нибудь купим и поужинаем дома, – предложил Ерожин, въезжая в столицу.

– Неловко ехать к вам домой, – сказала Таня.

– Желаешь спать на улице?

– Нет, на улице холодно, – ответила Назарова и спросила: – Жены не боитесь?

– Боюсь, но ее нет, – признался Петр Григорьевич.

– Как нет, вы не живете вместе? – удивилась Таня.

– После истории с сыном, я не хочу оставлять Надю одну. Она у родителей.

– Если вы такой опытный сыщик и так напугались, наверное, ваш Кадков и впрямь очень опасен, – задумчиво проговорила Назарова.

– Боюсь, что да.

– Скорее бы его взяли, – вздохнула Таня.

Петр Григорьевич подрулил к супермаркету и, заехав на площадку, с трудом нашел свободное место. В это время москвичи возвращались с работы и запасались провиантом.

– Вылезай, пойдем добывать харчи.

Таня продолжала думать о Кадкове и немного отстала.

– Не спи, тут затолкают, и еще потеряешься. – Петр взял Таню за руку и повел к витринам. – Выбирай сама. Сегодня будешь за хозяйку.

Тане стало очень уютно от этого предложения. Она приподнялась на цыпочки, высматривая за спинами москвичей, что творится на прилавках.

– Я не знаю ваших вкусов, – сказала Таня, пристраиваясь к очереди в колбасный отдел.

– Я всеяден, – сообщил Петр Григорьевич и послушно встал рядом.

Ерожин руку Тани не выпускал, а она ее не вырывала, хотя шанс потеряться, стоя в очереди, был не велик. К машине они возвращались с двумя внушительными пакетами. Протискиваясь между вереницами легковушек, припаркованных у подъездов чертановских башен, Ерожин снова поглядел на часы.

– Всего полвосьмого. Мы еще и новости застанем, – сказал он Тане.

– Я телевизор последнее время редко смотрела. Тетка сидит за своими сериалами, а я их не перевариваю, – пожаловалась Назарова. – Но если честно, я бы выпила чаю и завалилась спать.

Лифт работал, и через минуту они стояли у дверей ерожинской квартиры. Петр Григорьевич полез в карман за ключами, но, взглянув на дверь, застыл.

– Замри! – сказал он шепотом девушке и вместо ключей извлек пистолет. Таня тоже посмотрела на дверь и сначала не поняла тревоги Ерожина. Профессионализм молодого криминалиста пока не работал в автоматическом режиме, и его приходилось включать. Но, оглядев коробку и замок внимательно, Назарова обнаружила еле заметную щель:

– Она открыта?