Процент соответствия

– «Что-нибудь придумаем», – Атран вышел из слияния и подозвал лаборантку.

– Возьми как можно больше подкормки и корми шалота, – проинструктировал он ее. – Не помногу, но постоянно. По горсточке, чтоб у шалота все время был вкус подкормки на языке. Справишься?

– Пока есть, чем кормить, справлюсь. А потом – нет, – с серьезной миной отозвалась девушка. Атран раздул жабры в улыбке и устремился на поиски самого толкового аспиранта.

– Двигай в хозяйственный отдел, жабры всмятку, но выбей грузового шалота! На все время перегона, понял? Грузи подкормкой и догоняй нас.

– На шалота разрешение нужно.

– У тебя не разрешение, а мой приказ. Так и говори, я приказал. И вали все грехи на меня. Мол, перегон под угрозой, инструмент в опасности. Не предвидели, недодумали, не усмотрели, а если тянуть будут, рявкни на них, что уволены моим приказом за несоответствие. За гибель инструмента. Формальности – по моему возвращению. Но сначала попробуй по-хорошему.

– По-хорошему – это как?

Атран растопырил плавники и задумался.

– В хозяйственном отделе сидят не титаны мысли, так? Значит, надо все разжевать до уровня детского лепета. Шалот проголодался и хочет кушать. Шалоты кушают во время быстрого движения. Если наш шалот начнет быстро двигаться, инструмент с его спины смоет потоком. Поэтому шалота надо накормить. Для этого нужна подкормка. Четко, ясно, поймет и дурак.

– Но наш шалот парализован. Он не может двигаться...

– Если ты ИМ это скажешь, я тебя самого на подкормку пущу!

– Понял! – непонятно чему обрадовался аспирант. И умчался. Атран вернулся к шалоту. Лаборантка с огромным осьминогом-корзинкой на присоске висела, уцепившись рук-кой за нижнюю губу шалота. Инструмент расплылся в овальный блин, покрыв собой все дно чаши грузового отсека, и по бахроме пробегали нервные волны. Но Алтус был спокоен. Атран вновь сел на нижнее нервное пятно.

– «Не надо так нервничать», – передал водитель. – «А то мы тоже нервничать начинаем».

– «Хорошо вам!» – послал ответную мысль Атран. – "Если этот инструмент не доедет до места живым и здоровым, весь проект освоения Темноты затормозится лет на десять.

– «Так серьезно?» – удивился водитель.

– «Если не сумеем перевезти взрослых, придется везти маленьких и ждать, пока они не подрастут на месте», – пояснил Атран.

Шалот тем временем поднялся уже метров на двадцать. Слабое течение совсем не ощущалось, но грот лаборатории медленно уплывал на юго-запад.

– «Будем держаться на этой глубине», – передал Атран водителю, вышел из слияния и поднялся к самой поверхности. Волны двигались в нужную сторону. Они были крупными и пенистыми.

Если так пойдет и дальше, – прикинул Атран, – доберемся до морского течения меньше, чем за два дня. Два дня вдоль берега, день своим ходом – и мы в Темноте. Морское течение не подведет. Проведал охотников. Те кружили неподалеку. Опытным глазом Атран определил, что молодые кулы просто резвятся, гоняясь друг за другом, наездники в управление не вмешиваются. Заметив Атрана, Лотвич придержал кула. Но ученый сделал жест охотников «Все хорошо», и круговерть тел возобновилась. Со стороны эти игры смотрелись жутковато, хотя Атран помнил, как любила их Бала. Описать спираль вокруг идущего полным ходом шалота, пробить поверхность и выпрыгнуть из среды, а потом в фонтане брызг и пузырьков вернуться обратно... Атран разогнался, работая всем телом, ощущая упругую силу мышц. Пробил гребень волны и вылетел из среды. Полет оказался на удивление высоким и долгим. Он чувствительно приложился брюхом о поверхность. Расслабился, оценивая ощущения. Но тут волна догнала, подняла на гребень, перевернула и обрушила вниз, в шипение бурлящих пузырьков. Атран извернулся и поспешно заработал хвостом, уходя вертикально вниз, в спокойную глубину. На ходу прочистил жабры и спешно принял солидный вид.

– А спорим, я тоже так могу, – завопил кто-то из студентов, и вся стайка устремилась к поверхности. Среда наполнилась визгом, свистом и веселыми воплями.

– Мне кажется, коллега, вы показали дурной пример, – озабоченно сообщил Алтус. – А если они покалечатся?

– Пусть спустят энергию. Впереди пять скучных дней. Как наш инструмент?

– Все еще встревожен. Его беспокоит яркий свет и тепло тела шалота. Но постепенно успокаивается.

– Когда захотите размяться, профессор, я вас сменю.

Ночью всех разбудили крики профессора Алтуса:

– Опустите шалота! Я убедительно требую, немедленно опустите шалота! Нам больно!

Оказывается, пока все спали, шалот поднялся к самой поверхности. И волны ощутимо колебали инструмент.

– Разобрались по бокам! – громовым басом рявкнул Атран, как только сориентировался в обстановке. – Хвосты вверх, головы вниз. Начинаем по моей команде. Три-четыре!

Студенты заработали хвостами, и шалот начал опускаться. Атран внимательно следил за креном и дифферентом.

– Левый бок – стоп! Правый бок – стоп! – скомандовал он, когда волнение перестало ощущаться. Кто-то перепутал спросонья, на каком боку он присосался, но это было уже неважно. Атран поспешно сел на верхнее пятно Алтуса.

– «Мы здорово перепугались», – сообщил профессор мыслеречью.