Процент соответствия

Конвой уверенно двигался вперед. Метры сливались в десятки, десятки в сотни, сотни в тысячи. Менялись водители, менялись подкормщики и охранники, но конвой двигался круглосуточно. Алим выстроил инструменты в цепочку с интервалами в двадцать метров, и цепочка эта растянулась на километр. Через равные промежутки времени под самой поверхностью тенью проносились боевые кулы с охотниками на нижнем пятне. Справа от колонны – по ходу движения, слева – против. Строительные алмары двигались перед колонной и выравнивали трассу, убирая камни, кораллы, растительность и иные препятствия. Каждые пятьдесят метров инструмент, возглавляющий колонну, сворачивал в сторону и замирал, восстанавливая силы. К нему тут же спешили подкормщики. Инструмент, идущий вторым, на пятьдесят метров становился головным. Головному доставалась самая тяжелая задача – прокладывать след. Остальные двигались по слизистой дорожке, проложенной лидером. Подкормщики равномерно посыпали эту дорожку подкормкой. В удачные дни конвой проходил до семисот метров. Чуть меньше, чем первоначально намечалось, но вполне приемлемо.

Алим хотел спать. Мучительно и постоянно. Поспать удавалось урывками и не больше трех-четырех часов в сутки. Заместители не справлялись, и Алим приказал им подобрать дублеров. Но заместители, как правило, утрясали дела где-то далеко. Пробивали заказы на пищевом комбинате, обеспечивали бесперебойный график движения шалотов, давили на строителей... Алим неотрывно находился при конвое. Если б не Ардина, он сломался бы. У любого есть предел прочности. Жена в очередной раз открылась с неизвестной стороны. Нельзя сказать, что она уклонялась от работы. Но предпочитала умственную физической, и не скорбела по отсутствию. Сейчас же с усталой обреченностью бралась за любую. Нужно – раздавала подкормку, нужно – дежурила в оцеплении, не подпуская к инструментам шалотов и любопытных. Один раз целую смену вела инструмент. А когда она на пару часов подменила охотника и управляла боевым кулом, Алим был просто поражен. Такая перемена в характере требовала осмысления, но Алим слишком устал. Как только выдавалась свободная минутка, он ложился прямо на дно и засыпал, поражая окружающих непосредственностью и неприхотливостью.

– ...Трассу нужно пустить по ложбине!

– Но проект!.. Все сделано по проекту.

– Я знаю проект. Я сам его составлял! Вы чувствуете, какое здесь течение? Инструменты не смогут двигаться против течения.

– Тогда почему в проект заложили?.. – Прораб – широкомыслящий с огромной мозолистой присоской на груди и маленькой, почти заросшей чешуей на спине, был очень недоволен.

– Почему-почему! Когда составляли проект, волны шли на северо-восток. А сейчас – на юг. При южном волнении здесь возникает глубинное компенсирующее течение, понятно? Слушайте, чего мы спорим? Вам всего-то кусок дна очистить, а нам эти лишние триста метров – пол дня пути! Даю два дня, не уложитесь – торможу конвой. Действуйте!

Прораб развернулся и удалился, недовольно булькая под нос.

– До чего тяжело со строителями, – пожаловался Алим. – Вот увидишь, завтра придется ругаться с охотниками. Им, видите ли, надоело кружить без дела.

Мелко работая хвостом, Ардина семенила на полкорпуса сзади. Почему-то она считала, что такое поведение способствует росту авторитета мужа.

– Вечером прибудет новая смена студентов. Их надо распределить и проинструктировать, – напомнила она.

– Угу... Кто бросил корзинку на трассе?! Немедленно уберите! – взревел Алим. Студентка-практикантка стрелой пересекла трассу и ловко подхватила осьминога-корзинку на нижнюю присоску.

– Не носись так рядом с инструментами, чудо пресноводное. Им же больно, – огорчился Алим, выпростал рук-ки из обтекателей и заровнял ямку, в которую хотел зарыться осьминожек. Набрал в ладонь слизи и разгладил сверху.

– Начальник! Подкормки на три часа осталось.

– Разыщи завхоза.

– Он говорит, транспортники сегодня только двух грузовых шалотов дали.

– Пусть возьмет трех пассажирских.

– Вонять ведь будут.

– Это проблемы транспортников. В следующий раз не будут тормозить наши заявки. Действуй!

– Это уже второй раз, – напомнила Ардина.

– Тогда распорядись, чтоб завхоз увеличил запас подкормки на трассе до суточного.

Ардина исчезла. Алим устало огляделся.

– Водитель генного хирурга, сбавь скорость. Ты сейчас уткнешься в корректор фенотипа.

– Это фенотип тормозит, – отозвался тот.

– С водителем фенотипа разберусь я. А твоя задача – держать дистанцию двадцать метров.

– Уберите кула! Не смейте приближаться к инструменту на куле! Ему больно и страшно, – донеслось откуда-то с хвоста конвоя. – Отодвиньте алмара от консерватора! Он изуродует мой инструмент! – вторил ему кто-то из головы колонны. Алим повертелся на месте – и устремился на первый голос.

Однажды Ардина разбудила его и шепнула:

– Инфор из города. Ты должен это услышать.

– Почему это я должен всех слушать? – недовольно пробурчал Алим, но поплелся за женой.

Инфор выстроил полукругом свободных от вахты охотников и строителей и зачитывал какой-то методический материал об охоте на диких алмаров.