«Протоколы сионских мудрецов». Доказанный подлог

Мы видим, что авторы «Сионских Протоколов» щедро плагиировали роман Гедше–Ретклиффа. Им не пришлось даже тратить труд на перевод с немецкого. В 1872 г. русский перевод интересующей нас главы романа вышел в С. Петербурге (типография Товарищества «Общественная Польза») под названием «Еврейское кладбище в Праге и совет представителей 12 колен Израилевых». В предисловии к этому говорится, что «содержание легенды не есть вымысел одного Ретклиффа».

Роман скоро превратился для рьяных антисемитов в действительность. Глава романа стала выдаваться за протоколы действительно имевшего места собрания. Эта переделка была сделана в 1893 г. в двух немецких антисемитских органах «Deutsche Sociale Blätter» и «Antisemitische Correspondenz», где глава уже переработана в виде речи «Раввина о гоимах», якобы произнесенной на тайном собрании его учеников на пражском кладбище. В примечании редакции было сказано, что речь эта была извлечена из труда выдающегося английского писателя сэра Джона Ратклиффа Memoirs of the Politico–Historical Events of the last ten years, — труда, вовсе не существующего.

В 1901 г. в Праге вышел чешский перевод этой книги под названием «Раввин о гоимах».

Русский перевод речи раввина был издан в 1907 г. в С. Петербурге Бутми, в книга под названием «Обличительные речи. Враги рода человеческого», о котором мы уже выше говорили — было посвящено {31} Союзу Русского Народа. Бутми наивно ссылается на речи раввина, как на доказательство подлинности «Сионских, Протоколов» Нилуса. Таким образом, один подлог приводится, как свидетельство подлинности другого подлога, который сам был частичным плагиатом с первого…

Достойно внимания, что в ведении к немецкому переводу книги Нилуса приводится извлечение из речи раввина о гоимах, как одно из «еврейских признаний». Примеру немецкого собрата последовал и французский переводчик «Сионских Протоколов» Жуэн, который пишет следующее: «В этой речи 1901 года можно распознать французские слова и галлицизмы, которые подтверждают гипотезу, что раввин принимал участие в Базельском конгрессе сионистов (Mgr. Jouin, Le péril judéo–maçonnique, I, p. 19).

Опять таки приведение одного подлога в доказательство подлинности другого подлога. Составители подлога плагиата «Сионских Протоколов черпали свое вдохновение, надо думать, еще в другом подложном историческом документе, известном под названием «Завещание Петра Великого»

(E. Mogilensky, Le Testament de Pîerre–le–Grand, «La Revue Hebdomadaire», 30 Janvier 1937, p. 599. Автор этой статьи показывает в этюде, готовящемся к печати, что некоторые рассуждения «Протоколов» напоминают подобные же макиавеллевские рассуждения в апокрифическом завещании Петра Великого. О «Завещании Петра Великого много говорили в русской исторической литературе в половине 1890–х г. г, в связи со статьей о нем Карповича в «Историческом Вестнике».).

Главный источник плагиата-подлога «Сионских Протоколов»: книга Мориса Жоли

Составители «Сионских Протоколов» имели в своем распоряжении Гужено де Муссо, Шаботи, Дрюмона, роман Гедше Ратклиффа, подложные письма и {32} подложные речи, обрывки учебников, литературу реакции и творчество антисемитизма. Все было налицо в лаборатории подлога: и схема масоно–еврейского заговора, и тайное еврейское сверхправительство, и тайные собрания с речами и протоколами, и персонажи, и подробности плана засилия, захвата, проникновения, развращения разрушения устоев общественного строя и религии, и замыслы подготовления войны, смуты и революции, и, наконец, — конец венчает дело! — проект воцарения всемирного иудейского царя–пaтриарxa.

Казалось, фантазия подделывателей могла легко на этой бесподобной канве шить узоры протоколов, пополняя пробелы собственной работой гения фальсификации.

Но и это еще оказалось мало. Бедность фантазии, недостаток знаний, отсутствие таланта и лень мысли побуждали составителей «Сионских Протоколов» предпочитать легкую работу интегрального плагиирования трудной и рискованной работе сочинительства. Тут понадобился оптовый плагиат. Жертвою была избрана давно забытая, но остроумная и талантливая книга французского адвоката Мориса Жоли. Заслуга открытия этой «pièce de résistance» подлога принадлежит константинопольскому корреспонденту газеты «Таймс» в 1921 году.