Протокол «Сигма»

— Ну вот, сэр, — сказала медсестра, как только пассажир устроился на уютном кожаном сиденье, больше похожем на диван, — поездка будет совсем недолгой, сэр.

Старик хмыкнул, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

— Пожалуйста, сообщите мне, не могу ли я что-нибудь сделать, чтобы вам было поудобнее, — заботливо произнесла медсестра.

Глава 19

Цюрих

В вестибюле гостиницы Анну встретил прикомандированный к ней офицер из аппарата прокурора кантона Цюрих. Его звали Бернард Кестинг — низенький, но мощный темноволосый молодой человек с окладистой бородой и сросшимися над переносицей бровями. Он совершенно не улыбался и казался очень деловым и всецело поглощенным своими профессиональными обязанностями: олицетворение швейцарской бюрократии.

Несколько минут ушло на взаимные представления и вымученный разговор, необходимый для соблюдения этикета, а затем Кестинг проводил Анну к своему автомобилю “БМВ-728”, стоявшему на полукруглой подъездной дорожке перед гостиницей.

— Конечно, мы знаем Россиньоля, — сказал Кестинг, распахивая дверцу автомобиля перед коллегой из-за океана. Он был очень уважаемой личностью в нашем банковском сообществе на протяжении многих-многих лет. Разумеется, у моего управления никогда не возникало поводов для того, чтобы допрашивать его. — Анна села в машину, но швейцарец продолжал стоять на месте, держась за ручку распахнутой дверцы. — Боюсь, что мы не совсем отчетливо поняли суть вашего запроса. Знаете ли, этот джентльмен никогда не был причастен к какому-либо криминалу.

— Я понимаю. — Анна протянула руку и сама закрыла дверь. Этот человек нервировал ее.

Усевшись за руль, Кестинг молчал лишь до тех пор, пока машина не выехала на Штейнвиштрассе, тихую улицу около Кунст-хауса, по сторонам которой тянулись жилые дома.

— Он был — или есть — блестящий финансист.

— Я не могу раскрыть вам содержание нашего расследования, — сказала Анна, — и могу лишь сообщить вам, что он не является его объектом.

Кестинг опять ненадолго замолк, а затем продолжал:

— Вы просили организовать защитный надзор. Как вы знаете, мы не могли точно установить его местообитание. — В голосе швейцарца без труда можно было уловить неловкость.

— А что, это общепринятая манера поведения видных швейцарских банкиров? Вот так, просто... исчезать?

— Общепринятая? Конечно, нет. Но ведь он в конце концов удалился на покой. И обрел право быть эксцентричным.

— А как же осуществляются его официальные контакты?

— Через доверенных местных представителей оффшорного объекта, остающегося, впрочем, непрозрачным даже для самих представителей.

— Прозрачность не относится к числу признанных в Швейцарии ценностей.

Кестинг быстро взглянул на нее, очевидно, решая, не могла ли она оказаться самозванкой.

— Такое впечатление, что где-то с год назад, возможно, чуть позже или раньше, он решил, что ему следует — ну, как бы это сказать... — скрыться от людей. Не исключено, что ему померещилось, будто за ним следили или его преследовали. В конце концов ему уже перевалило за восемьдесят, а начинающееся старческое слабоумие порой сопровождается параноидальными фантазиями.

— А что, если это ему не померещилось?

Кестинг смерил Анну пристальным взглядом, но промолчал.

Герр профессор, доктор Карл Меркандетти невероятно обрадовался, когда Бен упомянул о том, что он знакомый профессора Джона Варнса Годвина.

— Вы не причиняете мне никаких неудобств, и вам совершенно не за что просить прощения. У меня есть в библиотеке свой кабинет. Почему бы вам не навестить меня там где-нибудь до полудня? Я все равно должен туда пойти. Я надеюсь, что Годвин не сказал вам... э-э... что я готовлю монографию в выпускаемую издательством Кембриджского университета серию, которую он редактирует, и уже на два года ее задержал. Он не раз говорил мне по этому поводу, что у меня несколько средиземноморское ощущение времени. — В трубке густо раскатился отнюдь не стариковский хохот Меркандетти.

Бен и сам точно не знал, что ему нужно от Меркандетти, а профессор, судя по его жизнерадостному тону, вероятно, предположил, что это будет визит вежливости или что-то в таком же роде.

Несколько часов Бен провел, копаясь в справочниках швейцарских корпораций. Он даже просмотрел компьютерную телефонную базу. Но ему так и не удалось найти ни единого упоминания о какой-либо фирме, называвшейся “Сигма АГ”, и у него сложилось впечатление, что в открытых документах вообще не было никаких сведений о ее существовании.

Карл Меркандетти оказался куда более строгим на вид, чем Бен представил его по телефонному разговору. Это был невысокий человек лет пятидесяти с торчавшими ежиком коротко подстриженными седоватыми волосами и в очках с овальной тонкой оправой. Впрочем, когда Бен представился, взгляд профессора оживился, а рукопожатие было крепким и приветливым.

— Любой друг Года... — начал Меркандетти.

— А я думал, что так его называют только принстонские студенты, — не удержавшись, перебил Бен.

Меркандетти, улыбнувшись, покачал головой.