Протокол «Сигма»

В Парагвае у Проспери был респектабельный легальный бизнес – он владел сетью агентств по продаже автомобилей. Однако последние несколько лет он был прикован к постели. А два дня назад умер.

Одеваясь перед встречей с его вдовой, Анна обдумывала все детали дел Проспери и Мэйлхота. На основе того, что она узнала от вдовы Мэйлхота и из результатов вскрытия, она готова была держать пари, что Проспери тоже умер не своей смертью.

Но кто бы ни были убийцы, они отличались находчивостью, умом и имели многочисленные связи.

Тот факт, что все убитые значились в бартлетовских документах по «Сигме», был очень важен, но что он давал? Где обретаются остальные, обладавшие доступом к этим именам и делам, – в министерстве юстиции, в ЦРУ или за рубежом? Быть может, произошла какая-то утечка и содержание этого списка стало известно не тем, кому следовало?

У нее начала складываться теория. Убийцы – а скорее всего, их должно быть несколько, – вероятно, не испытывают финансовых проблем и имеют доступ к нужной информации. Если они действуют не сами по себе, то, значит, их нанял кто-то, обладающий деньгами и властью, – но из каких побуждений? И почему сейчас, почему так внезапно?

Анна снова вернулась к проблеме списка – кто именно мог его видеть? Бартлет говорил о внутренней ревизии, проведенной ЦРУ, и о решении подключить к ней ОВВ. Сделать это посоветовали люди, руководившие расследованием, крупные правительственные чиновники. Мог ли видеть эти документы сам министр юстиции?

И все равно оставалось несколько вопросов, которые прямо-таки бросались в глаза.

Почему убийства замаскированы под естественную смерть? Почему так важно сохранить сам факт убийства в секрете?

И как насчет…

Зазвонил телефон, вернув ее к реальности. Такси прибыло.

Она закончила наносить макияж и спустилась вниз.

Такси – серебристый «Мерседес», может быть, тоже краденый – пробивалось сквозь толпу на улицах Асунсьона, явно нисколько не считаясь с тезисом о драгоценности человеческой жизни. Водитель, красивый мужчина лет под сорок, с желтовато-коричневым лицом, карими глазами и тщательно, волосок к волоску, прилизанной прической, одетый в очень идущую ему белую полотняную тропическую рубашку, то и дело оглядывался на нее, будто рассчитывал на более близкое знакомство.

Анна открыто игнорировала его. Латиноамериканский повеса, питающий к ней интерес, был ей нужен меньше всего на свете. Когда машина остановилась перед светофором, она взглянула из окна на уличного торговца, поднесшего к самому окну такси целую кучу часов – сплошь поддельные «Ролексы» и «Картье», – и отрицательно покачала головой. Рядом крутился еще один продавец – вернее, продавщица, – дряхлая старуха с травами и кореньями.

С момента прибытия в город Анна не видела ни одного белого. Может быть, они и вовсе здесь не попадаются. Асунсьон все-таки не Париж. Автобус, ехавший перед ними, изрыгнул облако вонючего дыма. Раздался всплеск инструментальной музыки.

Она заметила, что движение поредело, улицы стали шире, по сторонам появились деревья. Они находились в предместьях, приближаясь к цели. У нее была в сумочке карта города, но она не хотела без необходимости доставать ее.

Она вспомнила слова капитана Болгорио о том, что дом Проспери находится на Авенида Марискал Лопец, а это было в восточном секторе, на пути в аэропорт. Анна проезжала по этой улице, когда ехала в город, именно там находились эти красивые особняки в испанском колониальном стиле.

Но на улице, которую она видела сейчас из окна, не было ничего знакомого. Совершенно точно, она никогда не видела эту часть города.

Она подняла глаза на водителя и спросила:

– Куда мы едем?

Он не ответил.

– Эй, послушайте… – начала Анна, но тут водитель резко свернул на обочину. Улица была тихой, машин на ней почти не видно.

О, Иисус.

У нее нет оружия. Ее пистолет заперт в ящике стола в офисе. Ее подготовка по части боевых искусств и самозащиты вряд ли…

Водитель обернулся и наставил на нее большой черный пистолет 38-го калибра.

– Теперь будем говорить, – сказал он. – Ты прилетела из Америки. Ты хочешь посетить имение сеньора Проспери. Ты понимаешь, почему некоторые люди тобою интересуются?

Анна постаралась взять себя в руки и сохранять спокойствие. Если у нее и могло быть какое-то преимущество, то только психологического плана. Минус противника состоял в том, что его знания ограниченны. Он не знал, кто она такая. Или же знал?

– Если ты – шлюха из отдела по борьбе с наркотиками, то у меня есть друзья, которые с удовольствием согласятся немного поразвлечь тебя… перед тем как ты навсегда исчезнешь при невыясненных обстоятельствах. Кстати, ты не одна такая – были и до тебя. Если же ты politico из Америки, то у меня найдутся другие друзья, которые с радостью с тобой, так сказать, поговорят.

Анна придала своему лицу выражение скуки пополам с презрением.

– Ты все время говоришь про «друзей», – сказала она, затем прошипела на своем хорошем испанском: – El muerto al hoyo y le vivo al bollo. У мертвецов не бывает друзей.