Противостояние «Утомленным солнцем»

«Принципиально важно понимать, что это не документальная картина», – предупреждает ее создатель. На примере Великой Отечественной войны режиссер дает православный взгляд на войну и на восприятие русским народом войны как явления.

«Это кино – попытка разобраться в том, почему мы выиграли войну, – рассуждает Н. Михалков. – Как могло случиться, что в результате гигантская, мощнейшая немецкая армия была разгромлена? Я не верю, что без Божьего Промысла была возможна такая победа».[11]

Но проявление Божьего Промысла Михалков видит не только в огромной исторической Победе России над нацистской военной машиной, но и в жизни каждого солдата, человека.

«Бог индивидуален, – утверждает Н. Михалков. – Он для всех и для каждого».

Если так можно сказать, Михалков «детализирует» Божий Промысел. С предельной ясностью он показывает, что у Бога ничего случайного, все закономерно. Одно событие, доброе или злое, влечет за собой другое событие, затем третье, четвертое, до тех пор, пока цепочка Божьего замысла не доходит до своего логического конца.

Нелегкие думы Котова. Встреча с Системой. Что впереди?

Это замечательно показано в эпизоде с комаром. Вот он рождается на дне какого-то болота, вот он летит над окопом, выбирая свою «жертву», приноравливается к одному солдату, другому, третьему, но каждый раз что-то мешает ему. Наконец он садится на лицо одного из бойцов, другой боец пытается убить комара и наклоняется вперед, и тут же на том месте, где была его голова, образуются три огромные дыры от пулеметной очереди, которую дал в сторону русских окопов немецкий пулеметчик. То есть комар стал невольным и бессознательным проводником воли Божьей в отношении конкретного человека.

Н. Михалков об этом сказал так: «Может быть, этот комар и родился для того, чтобы спасти этого человека? Поразительно! Как работает Божественная связь между человеком и насекомым…».[12]

Война является духовным лекарством для Котова. Он, попадая в штрафроту, коренным образом меняется. Вместо красного комдива, беспощадного, жестокого, появляется боевой товарищ, заботливый и верный, в силу возраста и опыта опекающий однополчан и получающий от них любовное прозвище Батя. Неоднократно совершающий подвиги, представленный к наградам, Котов отказывается от перевода в обычную воинскую часть, ибо шестым чувством понимает, что эта штрафрота и есть его спасение.

Митя и Котов: враги и жертвы

Но Система и здесь не дает ему покоя. Она находит его для того, чтобы снова использовать в своих дьявольских планах. Недаром Котов, еще даже не увидев ищущего его Митю, начинает внюхиваться в воздух: «Серой запахло». Запах серы, как известно, считается признаком присутствия дьявола.

Дьявол идет за Котовым, он не забыл о нем, он нашел его даже здесь, в штрафной роте, и для Котова лучше погибнуть в безумной атаке на «Цитадель», чем снова оказаться в его когтях. Но Бог не дает ему погибнуть, ибо самопожертвование Котова вызвано не покаянием, а лишь страхом перед Системой. Штрафрота помогла ему вновь стать человеком; страдания, переносимые им на фронте, были нравственно оправданы. Пытки, причиняемые Системой, ужасны для Котова именно полной своей бессмысленностью.

Перед Котовым все время встает вопрос: за что его так терзают свои? На фронте он ежечасно рискует жизнью, но этот риск оправдан, и поэтому Котов ведет себя мужественно и стойко. Но, когда он оказывается вновь в руках Мити, в кандалах, перед лицом новой неизвестности, мужество полностью оставляет его. Потрясающая игра Н. Михалкова дает нам возможность наблюдать за этим.

Мы видим Котова в Митиной машине, трясущегося, жалкого, плачущего.

«Я же все подписал, что вы велели, – убеждает он Митю. – Не могу я обратно в тюрьму. Ты ж не знаешь, что это такое», – рыдает он.

А ведь еще 10 минут назад мы видели Котова, мужественного, несгибаемого, возвращающегося из мясорубки у «Цитадели» на захваченной немецкой бронетехнике. Почему же его образ так кардинально преобразился? Потому что под «Цитаделью» Котов воевал с внешним врагом, явным и понятным, а встреча с Митей означала неизбежность вновь оказаться в застенках Системы, страшной, чудовищной, но его, Котова, Системы, которую он создавал в Гражданскую и в 30-е годы, которой он служит верой и правдой и против которой он воевать не мог и не хотел.