Противостояние 3

– Чего мы ждем… – раздраженно сказал Курран в пустоту, обращаясь, конечно же к Раттледжу. Тот не ответил. Из всех троих Курран, хотя он и был причастен к трагедии больше всех остальных – вины он чувствовал за собой меньше, чем остальные. В конце концов, у этого типа Маллена или как там его, было удостоверение сотрудника внутренней контрразведки и предписание, подписанное заместителем директора по разведке. И что он должен был звонить насчет этого мутного типа в Лэнгли и проверять его полномочия?! Да пошли они все…

Тот, кого они ждали, появился через двадцать минут. Сначала послышался ровный, нарастающий гул реактивных двигателей – а потом, на фоне пылающего огнем заката показался самолет. Такого самолета не видел никто и никогда, он был единственным в своем роде. Тяжелый транспортник С141 Старлифтер, окрашенный в обычный для транспортной авиации США темно-зеленый цвет – но это была необычная краска, такая краска поглощала часть лучей радиолокаторов[63]. Заходя на посадку, самолет описал круг над базой, на небольшой высоте – и плюхнулся на взлетно-посадочную полосу. Марковичу показалось, что в тот момент, когда самолетное шасси коснулось бетона, солнце окончательно кануло в темную пучину вод – и землю окутало покрывало ночи…

Пробежав по бетонке полосы самолет остановился на первой же стоянке, неподалеку – база была полупустой и полеты на сегодняшний день закончились. Один за другим глохли двигатели…

– Это за нами – бросил Раттледж и направился к самолету. Курран и Маркович, переглянувшись, поплелись за ним…

* * *

Внутри самолет был роскошен – но это была не крикливая роскошь, какой любят окружать себя арабские шейхи, а строгая, «державная» роскошь. Строгая отделка кожей и деревом, удобные кресла, несколько отдельных рабочих помещений, пассажирский салон. Но это был не сам самолет – это был огромный трейлер марки «Эйрстрим», изготовленный по меркам грузового отсека самолета. Такие трейлеры были изготовлены по специальному заказу во время реализации лунной программы – и использовались для транспортировки космонавтов. Их было изготовлено три штуки – и все три до настоящего времени находились в идеальном порядке: один в президентской эскадрильи, на случай если потребуется куда-то доставить президента США, не привлекая к себе внимания, второй находился в распоряжении ЦРУ и использовался интенсивнее обоих других вместе взятых – на нем полюбил летать директор ЦРУ. Третий находился в запасе на базе ВВС США Эндрюс.

У небольшого алюминиевого трапа их обыскали – тщательно, не только сканером, но и руками. Сканер реагировал не на металл, он искал подслушивающие устройства, которые человек мог вольно невольно внести в самолет на себе. Потом, сменив сканер их обыскали еще раз – на сей раз на взрывчатку. После посадки экипаж самолета включил «иллюминацию» – несколько мощных фонарей, направленных «от самолета» и слепящих глаза возможным стрелкам. Маркович ответил про себя, что экипаж самолета вооружен не обычными для ВВС револьверами.38 калибра и даже не армейскими пистолетами Кольт – а компактными немецкими, очень дорогими и точными автоматами МР5К.

В установленном в самолете трейлере было тесно, идти приходилось пригибая голову. Первым шел один из офицеров безопасности – безликий, похожий на робота, в сером дешевом костюме – оптом, что ли закупают? В этом самолете, на котором директор ЦРУ уже несколько лет перемещался по миру, он налетался изрядно – шел по узкому коридору трейлера быстро, знал где надо пригнуть голову. Следом за ним поспешали Курран, Маркович и Раттледж.

Пройдя ближе к хвосту самолета – почему то комната для совещаний конструкторами была расположена именно там – офицер показал какой-то значок двум безмолвно стоящим у ворот стражам – эти были почему то одеты в армейскую форму, осторожно постучал в дверь, заглянул. Через несколько секунд развернулся к опальным сотрудникам.

– Господа, вас ждут. Прошу.

Голос был вежливым, но безликим – так мог говорить какой-нибудь торговый автомат по продаже газировки. Хотя нет, там обычно женские голоса, покупателям больше нравится, когда газировку им продает женщина.

Кабинет для совещаний – его можно было бы назвать «залом» если бы не слишком маленький размер рассчитан был всего на восемь человек – и то им пришлось бы потесниться. Никаких излишеств – небольшой американский флаг на флагштоке на столе, несколько циферблатов на стенах, показывающих разное время в разных часовых поясах – Гринвич, Москва, Вашингтон, Париж, Сайгон – по старой памяти, не успели ни переименовать, ни убрать. Кресла – не обычные офисные для совещаний, а самолетные, с ремнями безопасности – чтобы можно было проводить совещания прямо в полете. На столе – ни воды, ни чая, ни пепельницы с дымящейся сигаретой – ничего такого.