Противоречия любви_

Дара ненавидела его улыбку. Она выворачивала ее наизнанку, настолько надменно улыбался Гер.

– Отпусти их, и тогда я сделаю это.

– Ты не на рынке, чтобы со мной торговаться.

– Как я могу тебе верить?

– По-моему, ты сейчас испытываешь мое ангельское терпение, – Гер видел метание девушки, ее нервные движения, порванный браслетик из бусинок. Чувство жалости проскочило глубоко внутри. Он перевел взгляд с ее глаз на губы и понял, насколько хочет увидеть, как они обхватят его плоть. Все чувства ушли, оставляя лишь одно – всепоглощающее животное желание.

– Отпусти их, и я сделаю это, – повторила Дара, зная, что должна добиться для цыган свободы.

– Хорошо! Но твой обман дорого встанет твоему табору. Если ты не сдержишь сейчас своего слова, я пошлю людей, и они пожгут ваши дома.

Гер видел, как она побледнела. Он протянул руку к телефону и, набрав номер, произнес:

– Ковало, отпусти цыган. Да, прямо сейчас, просто отпусти.

– Как я могу тебе верить, что их отпустили?

– Мое терпение подошло к пределу. Я сейчас дам команду, и Ковало отправит людей поджечь коттеджи цыган в твоем поселке.

– Не надо!

Гер отшвырнул от себя телефон и стал расстегивать ремень на брюках. Дара, окаменев, следила за его движениями. Он расстегнул ремень, пуговицу, а затем и молнию.

Как же тяжело ей дались эти несколько шагов. Даре казалось, ее ноги налились свинцом, настолько нереально их было переставлять, приближаясь к Геру.

Встав между его разведенных ног, она замерла, перестав дышать.

Гер видел ее состояние и то, как она идет к нему, преодолевая себя. Он понимал, какая борьба сейчас идет внутри нее. А еще он осознал, что впервые в жизни ломать оказалось не так приятно. Вернее, ему это вообще не нравилось – ломать ее. Видя, что он смог и сломал, он впервые не ощущал удовольствия от победы. И он уже хотел прекратить это, не понимая, кому он делает больно – ей или себе. Но девушка опустилась перед ним на колени и провела язычком по своим губам. Он осознавал, что это не специально, только вот все его тормоза слетели, и он почувствовал волну цунами, которая его накрывает. Разум затмился, и осталось лишь желание – или это была страсть? Гер не знал, не понимал, что с ним происходит. Почему с этой цыганкой всё по-другому? Почему с ней всё по-настоящему – и боль, и удовольствие? Возможно, он привык жить в лживом мире, где всё пронизано ложью, даже отношения в постели. Всё было ложью, ложью ради денег, богатства, власти… Это был его мир, и он властвовал в нем.

Только вот с этой дикой девчонкой всё пошло не так. Она была слишком настоящей, слишком искренней во всем. Она не скрывала ненависти к нему и свой страх, она не лицемерила и не играла. Наверное, просто не умеет. Ее прямота, без кокетства, лести, заигрывания, выбивала Гера из привычного мира, и он впервые в жизни не понимал, что ему делать. Цыганка – кто она ему? Он вообще всех этих цыган и за людей-то не считает, так, сброд – наркоманы, воры и бродяги. И таково в современном обществе отношение к цыганам. Он тоже считал их такими. И еще он не понимал – почему барон считает, что это его земля? Как вообще этот сброд может считать, что им что-либо принадлежит? Гер знал, что мыслит так же, как и все. Цыгане – отбросы общества. Вот поэтому и эта бродяжка стала для него лишь способом удовлетворения его желаний, не более.

Только что-то пошло не так. Гера это бесило. Разумом он понимал, что девчонка задела в нем то, что за все его годы жизни ни одна из женщин не смогла задеть. Грязная цыганка из толпы попрошаек тронула в глубине его души ту струну, которую он оберегал от всех, так как считал, что чувства глупы. В современном мире нет смысла в чувствах. Зачем они нужны? У него всегда были деньги и власть, и он всегда покупал любовь. Так проще, так честнее. Ты платишь за ночь и получаешь ее. Зато утро остается за тобой. Оно не оплачено, и ты можешь спокойно сказать: «Детка, ты была хороша, но сейчас уходи». Прекрасная модель отношений. Она его устраивала. И вдруг из-за этой цыганки всё дало сбой. Она так и не покорилась ему. Она не играла, она искренна в своей ненависти к нему. Даже сейчас, стоя перед ним на коленях и пытаясь сдержать слезы, она источала ненависть.

Гер ощутил себя нацистом из гестапо, и это сравнение его даже повеселило. Глупость какая! Чтобы заглушить в себе совесть, он достал свой член из расстегнутой ширинки и провел по нему рукой. И еще его бесило в ней то, что она его возбуждала. Он давно за собой такой страсти не наблюдал. Почему она? Ведь это вообще не его типаж женщин? Высокие блондинки модельной внешности – вот это его тип. А эта…

Гер не хотел больше думать.

– Детка, возьми его в ротик… только держи свои зубки при себе, иначе можешь остаться без них.

Дара знала, что она должна просто пережить сегодняшний вечер. Значит, нужно это сделать, и чем быстрее она это сделает, тем раньше всё это закончится.

Как глупо всё происходит в ее жизни. Вот сейчас она стоит на коленях перед тем, кого готова убить собственными руками, и не может его убить. Наоборот, она должна доставить ему удовольствие.