Против течения

Марина частенько размышляла об этом, сидя в потемках – у нее вдруг почему-то появилось «время для себя»: хотя и детей теперь было гораздо больше, и Лариса Львовна уже совсем не помогала, сама превратившись в большого ребенка. То ли Марина научилась, наконец, справляться с хозяйством, то ли прибавилось помощи от подросших старших детей, но ей все чаще выпадали свободные минуты, а то и часы, особенно вечером, когда можно было посумерничать и помечтать. Видя внутренним зрением всех членов своей большой семьи, она разглядывала их, пытаясь представить, кого какое ожидает будущее.

Марину тревожил Лёсик, такой своеобычный – кто же его отец, интересно? Совята, совсем одинаковые раньше, становились все больше и больше непохожими друг на друга: Сонечка пошла в бабушку Ларису – такая же уверенная, хозяйственная, громкоголосая, с копной непослушных черных волос. Лёшка тоже был сильно похож на мать, но почему-то в Сонечке проступала именно бабушка. В кого задался Санька, было совершенно непонятно.

– Если б не знать, что они с Соней близнецы, так и решила бы, что он в заезжего молодца! – сказала как-то Юля, задумчиво разглядывая Сашеньку, который приставал к девочке в красном пальтишке, пытаясь отобрать у нее вовсе не нужное ему ведерко. Марина с Юлей сидели в сквере на скамейке, наблюдая за Илюшей, который качался на качелях, и Совятами – вместе с другими детьми они копошились на детской площадке. Лёсика Марина держала на руках. Юля уже слегка оправилась после химиотерапии, но ее все время бросало то в жар, то в холод, поэтому гулять она предпочитала вместе с Мариной, которая «регулировала» ее состояние.

– Вот ты только эту идею Лёшке не развивай – про заезжего молодца! А то он тут же что-нибудь эдакое вообразит, а я потом оправдывайся! Счастье еще, что Санька никак на Анатолия не похож, а то б мне не жить…

– А что, мог быть похож?! Марин, да к нему ж подойти страшно! И как Фрося с ним спит!

– Юль, я тебя умоляю, он нормальный мужик.

– Марин, у тебя было что-то, да? С Анатолием?

– Отстань, ничего не было! Ну, нравилась я ему и что?

– Как это я все пропустила?

– И правда, в кого же Саня-то удался? А как ты думаешь, твой Митя – он больше в тебя или в Аркашу? А то я Аркадия совсем не знаю.

– Нет, что ты! Митя – мой! Вот Илюша… Ты это из-за Муси интересуешься, да? Ох, изводит она Митьку!

– И не говори. Юль, а ты не знаешь, у него вообще как с девочками дела обстоят?

– Какие девочки, Марин! У него одна Муся в голове.

– Ну да, я так и думала. Ох, уж эта Муся!

С возрастом стало ясно, что не только глазами и цветом волос, но и темпераментом Муся пошла в отца. Ванькина кипучая энергия потихоньку иссякла, найдя применение в занятиях спортом, а Муся, наоборот, постепенно закипала и выходила из берегов. Начиная лет с тринадцати, с девчонкой не стало никакого сладу, и Марина только дивилась: неужели это та самая Муся, которая казалась просто образцом совершенства в детские годы? Особенно это стало заметно, когда Стивен от них переехал – он очень хорошо умел с ней управляться. Нет, упрямой до невозможности Муся была всегда, но сейчас ее то и дело «зашкаливало» то в одну, то в другую сторону, так рьяно она доказывала всем вокруг: «Я взрослая! И буду поступать, как хочу». А что делать с «княгиней Марьей Алексевной» после школы, Марина просто не представляла! Сама «княгиня» нисколько не волновалась по этому поводу.

– Может, из нее актриса получится? – с сомнением спрашивала Марина у Лешего.

– Актриса! Погорелого театра она актриса! Замуж выдадим сразу, пусть муж и разбирается…

Замуж! С этим тоже были большие проблемы, только Лёшка об этом не знал. Марина давно видела: между Митей и Мусей опять не все ладно. Дочь вняла на какое-то время ее увещеваниям и стала вести себя с Митей поприличней. Митя сразу расцвел. Но продлилось это всего пару лет: что-то между ними произошло – какая-то ссора, после чего отношения обострились до предела. Марина, всегда болевшая за Митю, осторожно с ним поговорила: опять все то же самое – неуверенность в себе, которую Муся все время растравляла, может быть, и неосознанно. Марина знала: ее дочери нужна сильная рука. Надо было как-то пробудить в Мите силу и характер, чтобы не поддавался капризной и избалованной девчонке, у которой душа еще не созрела. Митя и сам жаждал перемен, потому что любил Мусю, не представлял своей жизни без нее, но выносить дальше ее выкрутасы не мог – тем более, когда она была так мила с ним какое-то время. Так мила, что Митя осмелился поцеловать ее, довольно неловко – Муся засмеялась:

– Ой, да ты и целоваться-то не умеешь!

Митя вспыхнул, обиделся и ушел. Ну и подумаешь, нежный какой! И все вернулось на круги своя: насмешки, издевки, кокетство. Мальчишки обрывали ей телефон, в школе из-за нее все время вспыхивали какие-то разборки – к счастью, Митя уже школу закончил и многого не знал.