Против течения

— Мы любим тебя больше всех на свете, — призналась Энтониета.

— О близнецы, вы самые озорные дети в мире, но я вас обожаю, — воскликнула Энн. — Прошу вас, ради меня, ведите себя в Галивере прилично.

— Какой он?

— Это чудесный дом, — ответила Энн.

— А люди?

Энн поискала слова.

— Вам они покажутся очень взрослыми, — наконец сказала она. — Они захотят, чтобы вы были вежливыми и воспитанными и чтобы вы попадались им на глаза как можно реже.

— Фью, — свистнул Энтони. — Снова тетя Элла!

Энн удивленно посмотрела на него. Не подозревая этого, он попал в точку. Она и сама подспудно пыталась понять, кого ей напоминает леди Мелтон. И вот — пожалуйста. Конечно, тетя Элла: проворная, рациональная, жесткая, живущая в мире, тщательно обозначенном соответствующими наклейками для всех случаев жизни.

— Дорогие мои, старайтесь быть хорошими ради меня, — попросила она еще раз.

— Вот он! — взволнованно сказала Энтониета.

Они повернули на дорожку, и Галивер предстал перед ними, отраженный в воде, — симфония зеленого и серебра.

— Вот это да! Это похоже на кино! — пробормотал Энтони. На его милом и умном лице появилось выражение удивления и восхищения.

«Кино», — эхом отозвалось в мыслях Энн. Какую роль сыграет в их жизни мистер Уотни? Что ему ответить?

11

— Я расцениваю это предложение как наглое, — строго сказал Джон. — Я сам поговорю с ним, когда он позвонит.

Энн пристально смотрела на него.

— Не думаю, что он сделал это из наглости, — спокойно возразила она. — Он был очень искренним. И теперь, когда я обдумала тот разговор, я вспомнила, что слышала его имя. Я не такой уж поклонник кино, у меня для этого не оставалось времени, но все-таки имя его где-то слышала. В любом случае не составит труда навести справки о нем и о его компании.

— Неужели действительно имеет значение, кто он? — спросил Джон. — Ты не заинтересована в такого рода предложениях, и делу конец.

— Думаю, ты не все понимаешь, Джон, — миролюбиво сказала Энн. — Признаюсь, сначала и я была огорошена, но, подумав, я решила, что должна все основательно разузнать. Это может стать великолепным шансом для близнецов.

— Шансом? — удивился Джон. — Не хочешь ли сказать, Энн, что допускаешь хотя бы на минуту, что они будут сниматься в фильмах?

— Почему бы нет?

— Почему нет? — сердито повторил Джон ее вопрос. — Все это нелепо, невозможно, и я уже сказал, что считаю величайшей наглостью со стороны этого Уотни делать тебе столь смехотворное предложение.

Энн встала с мягкого кресла и подошла к камину. Она постояла некоторое время, глядя на красиво сложенные, но не зажженные дрова, потом повернулась к мужу с решительным выражением на лице.

— Я думаю, наш спор основан на недоразумении, — сказала она. — И хотела бы кое-что прояснить раз и навсегда.

— И это означает…

— Следующее. Когда я согласилась выйти за тебя замуж, ты очень великодушно взял на себя заботы о моей семье — о Майре, Энтони и Энтониете. Но ничего не было сказано о том, что я не смогу вносить изменения в это соглашение. Или что при представившемся благоприятном случае каждый из нас не будет стараться заработать деньги по собственной инициативе. Нам не по душе жить на подаяние, никому из нас.

— Это не подаяние, — перебил ее Джон.

— Тогда зависимость, если ты предпочитаешь другое слово. Я не хотела менять свою жизнь, ты знаешь об этом, но, поскольку я не могла остаться свободной и содержать семью, я… я…

— Ты вышла за меня замуж, — в голосе Джона прозвучала горечь.

— Вот именно. — Энн была довольна, что он произнес те прямые слова, которые она не решалась сказать. — И тут словно с неба падает случай — великолепная, почти чудесная возможность для близнецов стать независимыми.

— Но им же в ущерб, — сказал Джон. — Если ты это сделаешь, Энн, ты будешь сожалеть всю жизнь. Я хочу определить Энтони в приличную школу, дать Энтониете порядочное образование. Если ты позволишь им превратиться в диковинку, подтолкнешь их в мир, с которым они не могут иметь ничего общего ни сейчас, ни позже, каким ты представляешь себе их будущее?

— Дело не в этом, — сказала Энн. — Ты человек щедрый, очень щедрый. Я не отрицаю этого, но тем не менее неужели ты считаешь правильным то, что близнецы, да и любой из нас, будут полностью и совершенно зависимыми от тебя?

Наступила очередь Джона встать с кресла. Прежде чем ответить, он медленно прошел по комнате взад и вперед. Энн следила за ним. На ее лице появилось выражение, новое для Джона, но слишком хорошо знакомое ее родным — выражение упрямства, непреклонного решения поступить по-своему. Майра сказала однажды: «Если Энн залезла в бутылку, спорить с ней бесполезно».

Но у Джона не было намерения сдаваться: он просто изменил тактику. Он остановился перед Энн и посмотрел на нее сверху вниз. Его лицо было серьезным, брови насуплены, но когда Энн подняла на него глаза, у нее почему-то возникло впечатление, что на самом деле он не такой неуязвимый, каким выглядит.