Читаем Против течения полностью

<p>Виктор Михеев</p>

О хорошей музыке я узнал довольно рано благодаря маме, приобщившей меня к классическому наследию рока, сначала «Биттлз, а потом к тому, что появлялось после них. Мама работала в знаменитом тогда магазине радиотехники у Пяти углов. Там продавцами были относительно взрослые ребята, уже окончившие школу, но ещё не ушедшие в армию. Они имели потрясающую возможность использовать находившиеся в магазине магнитофоны и проигрыватели для полноценного копирования фарцованных и привезённых дисков на магнитную ленту. Всё было свеженькое и чистенькое, а не какие-то там 25-е перезаписи. Мама, как и прочее начальство, закрывала на это глаза. А у меня появлялось всё, что душа пожелает.

Чуть позже, лет в одиннадцать, я начал слушать «голоса», то есть «вражеские» радиостанции. Естественно, что в том возрасте я отдавал предпочтение не политике, а музыке. О будущем я не думал совершенно, кем стать — не волновало, лишь бы меня не доставали и не мешали слушать то, что хочется. Такая потребительская позиция слегка скорректировалась, когда пришло время учиться играть на гитаре. А в те лохматые годы неумение взять на «банке» хотя бы пару аккордов считалось чем-то постыдным, вроде как ходить стриженым «под канадку».

Не желая испытывать подобные комплексы и стремясь упростить до минимума отношения с противоположным полом, я очень быстро научился чего-то «бацать». Но это был лишь суррогат. Ёжику ведь понятно, что заморские ребята играют как-то по-другому. Видимо, у них на руках по 20 пальцев, не говоря уже о качестве самих гитар, к которым стоит только прикоснуться — они сами ка-а-ак завоют-запоют… а здесь — только пальцы в кровь, и никакого звука…

Дома я принципиально из музыки ничего русскоязычного не держал. Хотя однажды мне дали послушать Макаревича с Ильченко (у них имелась совместная программа, которую они привозили в Питер), но я априори скверно относился к русскоязычному року. В англоязычной музыке для меня текст не нёс абсолютно никакой смысловой нагрузки, а исполнял роль ещё одного мощного музыкального инструмента. Да и как можно было сравнивать Led Zeppelin с какой-то «Машиной»? Однако ж плёнка пригодилась, и Макаревич опосредованно стал оказывать определённую финансовую помощь мне и моим друзьям, сам того не ведая. Дело в том, что в 17 лет меня пригласил в группу мой однокашник и барабанщик Лёша Закс, и мы часто «пилили» «до-поворотную» «Машину» на танцах в Токсово, но то была просто работа…

Весной 1979 года вернулся из армии Геннадий Митрофанов. Дело происходило в знаменитом своими мототусовками Ольгино. В Ольгино, в этом сумасшедшем и дивном месте, прошло моё дачное детство. Гена был местным, старше меня. Он слыл знатоком музыки, кем-то вроде местного гуру. По собственному признанию дембеля Митрофанова, его шокировало зрелище сидевшего на ольгинской платформе коротко стриженого Михеева с электрогитарой без чехла. Однажды, узнав, что у меня есть та самая «Машина» с Ильченко, Гена заблестел глазом из-под очков и предложил махнуться на какого-то Морозова. Кто помнит, были такие, самые маленькие бобинки по 100 с чем-то метров. «Машина» была у меня именно на такой. И Морозов оказался на таком же формате. Я посчитал обмен адекватным, и он состоялся.

Трудно передать словами шок, которому я подвергся. «Конформиста» я послушал раза четыре, пока не уяснил, что меня не глючит, а этот человек на самом деле поёт по-русски. Можно было переходить к следующей теме. Дальше оказалось ещё круче — «Не знаю, за что» — какой-то 3-й Zeppelin, никак не меньше Я понял, что заболел. Со всей пылкой юношеской наглостью я заявил, отхлёбывая портвейн: «Сдохну, но когда-нибудь я буду с этим Морозовым играть».

Потом Гена Митрофанов свозил меня к другому Гене, Зайцеву, и ореол мистического почитания Морозова от этого визита только усилился. Как же! Я встретился с человеком, который видел самого Морозова! Это покруче, чем рассказы дряхлых большевиков, видевших Ленина. Я начал трудоёмкий и интереснейший процесс коллекционирования Юриных записей.

Среди моих знакомых был человек, иногда выдававший такие перлы, в которые невозможно было поверить. Я лично считал его законченным вруном, но при этом неплохим парнем, к тому же прилично разбиравшемся в музыке. Его звали Олег Хорев. Где и кем он работал — я так и не смог до конца понять, да меня это особенно и не волновало. Тотальное недоверие ко всему, что рассказывал Олег, сыграло со мной несколько злых шуток. Однажды, приехав к нему домой и роясь в его коллекции бобин, я наткнулся на коробку с одним лаконичным словом «Морозов». Надо сказать, что Олега я никак не включал в число людей, которых надо знакомить с творчеством Ю.М. в обязательном порядке. А тут — на тебе! У него есть 525 м Морозова, и он молчит! Это был In Rock, который ещё больше повредил мою покосившуюся крышу. Я правильно предположил, что Олег не является поклонником Морозова, что оказалось мне на руку. Олег, спасибо ему за это, подарил мне ту запись. И на этом сюрпризы не закончились.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии