Протекторат

Наутро мы проснулись свежие и отдохнувшие, все вчерашние неприятности казались нам лишь дурным сном. В конце концов, переживать было не о чем: узнав о происшедшем, Генри Янг немедленно приехал в гостиницу, взял ситуацию под свой контроль, и через три часа его стараниями труп бесследно исчез из номера. Что он с ним сделал и кто ему помогал, я не знала, да и знать, если честно, не хотела. Всё это время мы с Евой просидели замкнутые в спальне, и я даже не пыталась «подслушать», что творится за стеной в гостиной. Я целиком доверяла Генри, к тому же совсем не горела желанием увидеть в мыслях его помощника (или помощников) не слишком приятные «картинки» того, во что превратилось тело Ньето.

Ева же, у которой отсутствие телепатических способностей с лихвой компенсировалось бурным воображением, под конец совсем расклеилась. Возможно, это было и к лучшему — если бы она сохранила ясность мыслей и спокойствие, то наверняка заподозрила бы, что мы с Генри знаем друг друга лично. А так Ева без колебаний поверила в мою сказку, что он знакомый моего знакомого, дельца игорного бизнеса с соседней планеты Катманду, которому я несколько лет назад оказала большую услугу, разоблачив одного очень ушлого шулера, регулярно приносившего убытки его казино. Еву, конечно, насторожили мои связи в полукриминальном мире, но это всё же было лучше, чем если бы она догадалась, что я сотрудничаю с какой-нибудь официальной структурой, вроде разведки или полиции…

— Вики, а ты заметила, что наш капитан положил на тебя глаз? — произнесла Ева, доставая из необъятной утробы чемодана стопку моих пижам. — Он с таким восхищением смотрел на тебя, что мне даже стало завидно.

Я повесила в шкаф своё парчовое платье и повернулась к ней.

— А почему завидно?

— Сама не знаю. На меня он никогда так не смотрел.

— А тебе хотелось бы? — с лукавой улыбкой спросила я. — Несмотря на то, что он тебе не нравится?

Ева покраснела.

— Я не говорила, что он мне не нравится. Просто у нас не сложились отношения. Да и вообще, речь не об этом.

— А о чём?

— На меня ещё никто не смотрел так, как Конте на тебя. Бывало — с интересом, бывало — с любованием, бывало — с желанием, но никогда — с таким… с таким изумлённым восхищением. Ты сражаешь мужчин наповал.

— И ты думаешь, что это доставляет мне удовольствие?

Она пожала плечами:

— Не знаю, как тебе, но мне было бы приятно.

— Только на первых порах. А потом ты привыкла бы и перестала обращать на это внимание.

— Совсем-совсем?

— Ну, почти. Я, конечно, замечаю такие взгляды, но они меня совершенно не трогают. — А про себя добавила: «То же самое и с мыслями». — Ни удовольствия, ни раздражения — ничего. Только полнейшее безразличие.

Ева немного подумала, затем сказала:

— Это плохо.

— Да, это плохо, — согласилась я. — Даже хуже, чем тебе кажется. Вот, например, что ты чувствуешь, когда тебе говорят, что ты замечательно выглядишь?

— Мне приятно. Очень приятно.

— А мне нет, мне всё равно. Я только делаю вид, что польщена комплементом, а на самом деле мне хочется сказать: «Спасибо, но я и сама это знаю».

Ева снова задумалась.

— А по-моему, ты всё упрощаешь, — наконец произнесла она. — Ведь вчера вечером и сегодня за завтраком ты реагировала на взгляды старшего помощника Василова. Не думаю, что тебе нравилось, как он на тебя таращился, но ты уж точно не оставалась безразличной.

Я покачала головой:

— Нет, Ева, это совсем другое.

— И что же?

На секунду я замялась.

— Он смотрел на меня как на старую знакомую, которая почему-то отказывается узнавать его. Смотрел — и словно бы ждал, что вот-вот я подойду к нему с кажу: «Привет, Билл. Как поживаешь?» Однако я ни словом, ни жестом не давала ему понять, что знаю его, и вот это сбивало его с толку.

— Так вы встречались и раньше?

— В том-то и дело, что нет. Во всяком случае, я его не помню, а память у меня хорошая. Разве что мы ходили на Аркадии в одну школу… да и то вряд ли.

Ева кивнула:

— Насколько я знаю, он коренной дамогранец. Может, хочешь, чтобы я расспросила о нём?

— Нет, не стоит. — Я снова повернулась к шкафу и достала из чемодана следующее платье. — В конце концов, это его проблемы, а не мои. Если ему нужно, пусть сам подойдёт ко мне и напомнит, где мы виделись.

А если он в самом деле наберётся смелости и напомнит, подумалось мне, то я даже не знаю, что ему ответить. Никогда ещё «читаемый» человек не ставил меня в такой тупик, как Уильям Василов. Он был уверен… нет, более того — убеждён, что встречал меня на Терре-Сицилии и что я, направив на него парализатор, предупредила о заложенной на «Отважном» бомбе. Вернее, о том, что она будет заложена.