Простым ударом шила

— Совершенно верно. Итак, она отправляется в Чоквуд, в частное заведение, существующее на благотворительные средства, пребывание в котором для тех, кто не может платить много, обходится недорого. — Он повернулся к Петтигрю и спросил: — Что происходило с ее деньгами, пока она находилась там, сэр?

— На этот вопрос я не могу ответить. В Доме правосудия[20] существует департамент, который решает подобные проблемы. Филипс мог обратиться туда и получить разрешение распоряжаться доходами жены — в противном случае он никак не мог бы ими воспользоваться. При этом он был бы обязан каждый год посылать им заверенный аудитором отчет, подтверждающий, что он тратит средства на ее содержание, и не имел бы права трогать основной капитал, пока его жена была жива.

— Пока она была жива, — повторил Моллет. — Вот именно. Итак, в сентябре тридцать первого года, как очень многие в тот период, Филипс оказывается в стесненных финансовых обстоятельствах, и ему приходит в голову мысль воспользоваться капиталом жены. Поэтому он осуществляет план, согласно которому все должны поверить, будто его жена скончалась.

— А упомянутый вами департамент удовлетворился бы предоставлением акта об утверждении завещания, мистер Петтигрю? — поинтересовался Джеллаби.

— Разумеется. Ведь Главная регистрационная палата — плоть от плоти Королевского суда правосудия. Рыбак рыбака… Думаю, для получения такого разрешения ему было достаточно дать клятву под присягой. Одной клятвой больше, одной меньше — какая разница для такого человека, как наш мистер Филипс?

— Отлично, — сказал Моллет и продолжил: — Два с половиной года спустя его жена действительно умирает, и на этом дело, сводившееся к тому, что он вступил в права ее наследства раньше, чем должен был, вроде бы можно считать законченным. Но в одном ему все же не повезло: одной из пациенток больницы в тот период, когда миссис Филипс, как предполагалось, уже покоилась в могиле, оказалась мисс Дэнвил.

Спустя несколько лет Филипс знакомится в Марсетт-Бее с другой молодой женщиной, располагающей небольшим собственным капиталом, и находит, что это подходящая партия для его второго брака. Все вроде бы идет гладко, однако случается так, что одной из самых близких приятельниц молодой женщины оказывается та самая мисс Дэнвил. Хорошей памятью, пока ее что-нибудь не освежит, мисс Дэнвил похвастаться не может, и совершенно очевидно, что она никак не связывает мистера Филипса со знакомой ей по Чоквуду Сарой Филипс, если она вообще помнит о ее существовании. А Филипс, конечно же, понятия не имеет о том, что мисс Дэнвил тоже была пациенткой этой больницы.

— Но он сказал нам совсем другое, — возразил Джеллаби.

— И именно тот факт, что он поведал нам столь явную ложь, вызвал у меня подозрение. Если бы мисс Дэнвил и впрямь сообщила ему, что лежала в сумасшедшем доме и помнит его жену, которая там и умерла, как бы она могла хоть на миг поверить тому, что сказала миссис Хопкинсон? Здесь Филипс совершил серьезную ошибку, но суть ее стала мне ясна лишь много позже. Возвратимся к вечеру накануне убийства мисс Дэнвил. Вы помните, что тогда произошло. В результате того, что миссис Хопкинсон предположила наличие у Филипса живой жены, мисс Дэнвил так разволновалась, что мистер Петтигрю счел необходимым представить ей написанное черным по белому доказательство смерти миссис Филипс. Он показал ей письмо, в котором утверждалось, что миссис Сара Эмили Филипс умерла в сентябре тридцать первого года в Чоквудском сумасшедшем доме. Это письмо произвело на нее очень бурное и довольно неожиданное впечатление.

— Да уж, — вспомнил Петтигрю.

— Думаю, нетрудно догадаться, что происходило в тот момент у нее в голове. Она осознала, что покойная миссис Филипс была ее знакомой Сарой Филипс, но, к своему великому изумлению, узнала, что к моменту их знакомства та должна была быть мертва. Разумеется, ей не было известно все то, что известно теперь нам, но того, что она узнала, было достаточно, чтобы понять: что-то не так с мистером Филипсом и она совершает чудовищную ошибку, поощряя мисс Браун выйти замуж за этого человека. Несомненно, первым ее побуждением было как можно скорее рассказать все самой мисс Браун.

— Но мисс Браун не было в Марсетт-Бее, — подхватил Петтигрю. — И тогда она решила рассказать это мне, но я — увы! — не стал ее слушать.