Пространство

— Илосом, — вздохнул Фред, — его назвали высадившиеся там астеры. «Роял-Чартер-Энерджи», получившая лицензию на разработку, называет планету Новой Террой.

— А она имеет право? Там уже живут люди. И все зовут ее Илос.

— Здесь все зовут ее Илос. В том-то и дело, как ты понимаешь, — ответил Фред и сделал долгий глоток, выигрывая время на размышления. — Никто такого не ожидал. Беженцы с Ганимеда цапнули тяжелый грузовик «Мао-Квиковски» и на скорости рванули в кольцо сразу, как пришли первые данные с зонда. До того как мы сложили сведения в связную картинку. До военной блокады. До того как «Медина» изготовилась нарушить безопасный в пространстве «Станции колец» скоростной режим. Они проскочили так быстро, что мы их и окликнуть не успели.

— Дай угадаю, — сказал Холден. — Врата Илоса находятся прямо напротив Солнечных врат?

— Не совсем. У них хватило ума зайти под углом, чтобы не врезаться в «Станцию колец» на трестах тысячах километров в час.

— Итак, они год прожили на Илосе, а потом откуда ни возьмись выскочила РЧЭ и сказала им, что, как ни странно, это ее планета?

— РЧЭ получила у ООН лицензию на научное исследование Илоса — или Новой Терры, как ни назови. Причем именно потому, что там высадились беженцы с Ганимеда. Предполагалось, что эти миры до заселения станут изучать не один год.

Тон, каким это было сказано, вызвал щелчок в голове Холдена.

— Погоди. Лицензию ООН? С каких пор ООН распоряжается тысячью миров?

Фред невесело усмехнулся.

— Ситуация сложная. У нас есть ООН, которая претендует на право распоряжаться новыми мирами. Есть граждане АВП, заселившие такой мир без разрешения. Есть энергетическая компания, заполучившая исследовательскую лицензию на мир, который чисто случайно располагает невиданно богатыми запасами лития.

— И есть вы, — дополнил Холден, — оседлавшие турникет, ведущий в эти миры.

— Думается, вполне позволительно сказать, что АВП в корне не согласна с мыслью, будто ООН вправе в одностороннем порядке выдавать подобные разрешения.

— И вы с Авасаралой хотите это прекратить, пока не зашло еще дальше?

— Тут имеется еще пяток переменных, но для начала — да. И тут вступаешь ты. — Фред ткнул в сторону Холдена своей чашкой. На ее боку было крупно напечатано: «Босс». Холден подавил смешок. — Ты сам себе хозяин, но и я, и Авасарала уже с тобой работали и решили, что можно и повторить.

— Вот уж воистину глупая причина.

Фред прикрылся улыбкой.

— И то, что твой корабль пригоден для полетов в атмосфере, тоже не помешает.

— Вы же знаете, мы никогда не пользовались этой возможностью. Меня не тянет проверять, хорошо ли он маневрирует в атмосфере, на планете, от которой до ближайшей ремонтной базы миллион километров.

— «Росинант» — военный корабль, и…

— Забудь. Что бы ни говорила твоя чашка, я не собираюсь нагибать колонистов. Ни за что.

Фред вздохнул и придвинулся ближе. Голос его, когда он заговорил, был теплым и мягким, как фланелька, но под ней все равно чувствовалась сталь:

— Для тысячи планет еще нет никаких законов. Это первое испытание. Ты будешь беспристрастным наблюдателем и посредником.

— Я — посредником?

— Я тоже оценил иронию. Но дела там уже плохи, и нам нужен человек, который удержит равновесие, пока три правительства придумают, что следует делать.

— То есть я должен представить ситуацию так, словно вы уже что-то реализуете, пока вы будете размышлять? — понял Холден. — А насколько там плохо?

— Колонисты взорвали грузовой челнок РЧЭ. На нем летел временный губернатор. Погиб он, несколько ученых и сотрудников РЧЭ. Если на Илосе завяжется открытая война между астерами и корпорацией ООН, это не пойдет нам на пользу в переговорах.

— И я должен сохранить мир?

— Заставь их разговаривать, и подольше. Действуй, как привык, — обеспечь абсолютную прозрачность. В таком случае секреты никому не помогут. Это вполне по твоей части.

— Я думал, вы видите во мне что-то вроде сорвавшейся с креплений пушки, готовой разнести всю галактику. Не потому ли Авасарала посылает меня поближе к пороховой бочке, что добивается, чтобы там рвануло?

Фред пожал плечами.

— Меня не столько волнует, чего хочет она, сколько чего хочу я. А старушке ты, может быть, просто нравишься. Не спрашивай меня почему.

Миллер ждал его за дверью кабинета.

— На станции «Медина» сейчас три тысячи человек, — заметил Холден. — Как так вышло, что никто из них не оказался рядом, чтобы прогнать тебя?

— Возьмешься за эту работу? — спросил Миллер.

— Еще не решил, — сказал Холден. — Что тебе и самому известно, как симулякру, созданному моим же мозгом. Спрашивая, ты на самом деле предлагаешь мне за нее взяться. Поправь, если я ошибаюсь.

Холден зашагал по коридору в надежде, что случайная встреча изгонит дух Миллера. Тот шел следом, стуча подошвами по керамическому полу. От того, что гулкое эхо существовало только в сознании Холдена, становилось еще жутче.

— Не ошибаешься. Надо взяться, — заговорил Миллер. — Этот человек прав. Дело серьезное. В таких случаях кучка недовольных местных жителей мигом способна устроить мясорубку — оглянуться не успеешь. Я как-то на Церере…