Пространство (ЛП)

— Ох, — вставила Моника, — Кортес, он…

— Все это полная чушь, Энни. Как тогда отличить хороших ребят от плохих? Только по тому, как они себя ведут, когда ставки сделаны.

— Речь не о хороших и плохих, — возразила Анна. — Да, мы выбрали другую строну, потому что их действия вызовут очень тяжелые для нас последствия, и мы пытаемся их предотвратить. Но ты-то их демонизируешь, превращаешь во врагов. С этим одна проблема: когда мы их остановим и они больше ничем не смогут нам повредить, то все равно останутся для тебя демонами. Врагами.

— Честное слово, — сказала Тилли, — стоит мне отсюда выбраться, жизнь положу на то, чтобы сжечь Кортеса дотла.

— Зачем?

— Как это «зачем»?

— Он уже не будет пытаться уничтожить Кольцо. Он перестанет поддерживать Ашфорда. Все, что делало его твоим врагом, кончится. Что даст тебе тогда ненависть?

Тилли отвернулась, полезла в карман за сигаретами. Злобно затянулась, не глядя на Анну.

— Так зачем же? — нарушила молчание Моника.

— Не знаю.

Анна уткнулась подбородком в колени, забилась поглубже в угол — тело по-детски искало укрытия. Но жесткие зеленые стены не сулили утешения.

— Значит, все это чистая теория, — сказала Моника. Тилли согласно хмыкнула, но глаз на Анну не подняла.

Та кивнула на людей вокруг.

— Сколько из них доживут до конца дня?

— Никто не знает, — ответила Моника.

— Наш долг перед ними — искать ответы. На этот раз мы оплошали. Не придумали ничего лучшего, кроме как взяться за оружие. Но, может, в другой раз, если сейчас обмозгуем, как до такого дошли, найдем лучший выход. На насилие полагаться нельзя.

Все замолчали. Тилли сердито смолила сигарету за сигаретой. Моника отчаянно отстукивала что-то на терминале. Анна смотрела на людей, готовящихся к бою, и старалась припомнить их имена. Даже если сегодня они победят, завтра ей придется служить не одну поминальную службу.

Бык протопал к ним, его ходунки взвизгнули, тормозя. За последние несколько часов он сильно сдал. Меньше кашлял, но все чаще прибегал к ингалятору. Даже его мех выглядел больным, громче скрипел, двигался рывками. Как будто слился с хозяином в единое целое и умирал вместе с ним.

— Все нормально? — спросил Бык.

— Отлично, — заверила Анна. Хотела было посоветовать ему отдохнуть, но передумала. Выйдет еще один проигранный спор.

— До часа «зеро» осталось всего ничего, — сказал Бык и хрипло закашлялся. — У вас все есть?

«Нет, — мысленно возразила ему Анна, — у меня нет ответа, позволяющего избежать того, что готовится».

— Да, — сказала она вслух. — Моника готовит выступление. Я составила список кораблей, представители которых с нами. Охвачены не все, но, надеюсь, межпланетное согласие убедит и остальных. Мне очень помог Крис Уильямс, младший офицер с «Принца».

— А у вас? — Бык ткнул ручищей в сторону Моники.

— Моя команда готова, — ответила та. — Я не совсем уверена, что все успеют нас услышать до того, как люди Ашфорда прервут передачу.

Бык засмеялся — вышел влажный, неприятный звук.

— Держитесь!

Он окликнул Холдена, болтавшего с марсианским десантником и одновременно перебиравшего винтовку. Отложив недособранное оружие, Холден подошел.

— Что такое?

— Вот они не верят, что защитники дадут им время закончить передачу, — сказал Бык.

Холден моргнул — сперва на Быка, потом на сидевших на полу женщин. Анна чуть не захихикала: он был так комично серьезен, что его хотелось обнять и потрепать по головке.

— Амос позаботится, чтобы вам не мешали, — наконец сказал он.

— Точно, — кивнул Бык, — но ты объясни, почему на него можно полагаться.

— А! Амос, когда разозлится, самый ужасный и опасный человек, какого я знаю, и он пройдет через горы положенных им же трупов, чтобы помочь другу. А люди, которые будут рваться сюда, недавно убили его добрую подругу.

— Я слышала, — вставила Анна. — Мне очень жаль.

— Да, — кивнул Холден, — и мне меньше всего на свете хотелось бы оказаться среди тех, кто попытается сюда прорваться и вас остановить. Амос тяжело переносит горе. Оно у него обычно переходит в ярость или насилие. Думается, он готов сорвать его на ком-нибудь из сторонников Ашфорда.

— Убийство не приносит облегчения, — возразила Анна. И тут же пожалела о сказанном.

Эти люди готовы рисковать собой, защищая ее. Не ей читать им мораль.

— В общем, — тускло усмехнулся Холден, — вы, пожалуй, правы, но Амос — особый случай.

Анна отыскала Амоса взглядом. Тот спокойно сидел у входа в студию, положив на колени очень громоздкое ружье. Он и сам был большой: высокий, с крепкими плечами и широкой грудью. Бритая голова, круглое лицо — Анна не могла увидеть в нем убийцу. Он походил на добродушного работягу. Из тех, кто чинит вам испортившуюся проводку или меняет воздушные фильтры. А если верить Холдену, он, прикрывая их, станет убивать без пощады.

Она попыталась представить, как стала бы объяснять Ноно нынешнее свое положение.

«Я, видишь ли, связалась с убийцами, но это ничего, потому что они — правильные убийцы. Убивают ради доброго дела. Они не станут расстреливать женщину-механика — они будут стрелять в тех, кто расправился с ней».