Простонародные рассказы, изданные в столице

Сначала как бы огонек светляка,
Потом похоже на огонь фонаря. —
И вот уже пламя — с ним не сравниться
сиянию тысячи свеч восковых;
А вскоре зарево — с ним не поспорят
десяток тысяч костров[25] в колодах.
Не шесть ли воинов-духов
опрокинули жаровню «Драгоценное Небо»?
Не восемь ли стражей небесных
выпустили пламя Огнедышащей Горы?
Или на собрании горы Лишань
Еще одна новая Бао Сы[26]
явила прелестный лик?
Или под скалами Красной стены
Вновь родившийся Чжоу Юй[27]
придумал искусный план?
Не пять ли Проникновенных
разожгли огонь в своей тыкве-горлянке?
Иль, может быть, сам Сун У-цзи[28]
пригнал волшебного красного мула?
Но нет, конечно же нет —
это не свечи и это не масло;
Перед ним несомненно
клубы дыма и пламя пожара.

— Это недалеко от дома князя, — воскликнул Цуй Нин, как только увидел пожар.

Он помчался туда и увидел, что дом пуст: там тихо, все вывезено и нет ни души. Не найдя никого, Цуй Нин пошел по левой галерее. В ослепительном блеске пожара было светло, как средь бела дня. Внезапно из дома, разговаривая сама с собой, покачивающейся походкой вышла женщина и столкнулась с Цуй Нином. Узнав в ней служанку Сю-сю, Цуй Нин отступил немного назад и прошептал приветствие.

Дело в том, что князь как-то пообещал Цуй Нину: «Когда Сю-сю отбудет здесь положенное время, я отдам ее тебе в жены». Все, кому было известно об этом, нередко подзадоривали Цуй Нина. «Прекрасная будет пара!» — говорили они, и Цуй Нин рассыпался в благодарностях. Ведь он был одинок и ничего не имел против того, чтобы жениться на ней. Да и Сю-сю была бы не прочь иметь своим мужем такого славного парня, как он. И вот сейчас, когда случилось такое происшествие, Сю-сю оказалась рядом. Она спустилась с левой галереи, держа в руках узелок с драгоценностями — золотом и жемчугом.

Встретив Цуй Нина, она сказала ему:

— Господин Цуй! Я слишком замешкалась. Все княжеские служанки уже разбежались, и присматривать за мной некому. Теперь тебе придется найти для меня какое-нибудь место, где бы я могла укрыться.

Цуй Нин и Сю-сю вышли из дома и пошли берегом реки. Так они шли до моста Шихуэйцяо.

— Мастер Цуй! — сказала тут Сю-сю. — У меня так устали ноги, что я не в силах идти.

— Пройдите еще немного, в нескольких шагах отсюда мой дом, — сказал Цуй Нин, указывая на домик впереди. — Там вы вполне сможете отдохнуть.

Так они пришли к нему домой.

— Я очень голодна, — сказала Сю-сю, когда они сели. — Господин Цуй, купите мне что-нибудь поесть. А если бы после всех страхов, которых я натерпелась, еще и чашечку вина выпить, было бы совсем хорошо.

И тогда Цуй Нин купил вина, а после трех чарок да двух кубков воистину стало так:

Три чарки — как острый бамбука листок
насквозь через сердце прошел;
Два алых персиковых лепестка
тотчас на щеках расцвели.

Известно ведь, что весна — повелительница цветов, вино — слуга любви[29].

— Помните вы тот день, когда мы любовались луной на террасе перед домом и когда князь пообещал отдать меня вам в жены и вы еще благодарили его? — спросила Сю-сю. — Помните вы это или нет?

Цуй Нин почтительно скрестил руки и подтвердил, что помнит.

— В тот день все выражали вам свое одобрение и говорили: «Какая будет хорошая пара!» — продолжала Сю-сю. — Разве вы могли это забыть?

Цуй Нин ответил снова, что он все помнит.

— Так чего нам еще ждать? — спросила Сю-сю. — Почему бы нам сегодня же не стать мужем и женой? Что вы об этом думаете?

— Как можно! — испугался Цуй Нин.

— Ну, если вы отказываетесь, я закричу, и вам плохо придется, — пригрозила Сю-сю. — А зачем вы тогда привели меня к себе домой? Завтра я обо всем расскажу в доме князя!

— Вот что я хочу сказать, — ответил Цуй Нин. — Если вам так угодно, мы можем стать мужем и женой, но только с одним условием: здесь нам жить нельзя, мы должны уехать. Мы можем воспользоваться тем, что случился пожар и в доме царит беспорядок, и убежать сегодня же ночью.

— Я теперь ваша жена, — сказала Сю-сю, — и поступлю так, как вы сочтете нужным.

Этой ночью Цуй Нин и Сю-сю стали мужем и женой.

После четвертой ночной стражи[30] они ушли, взяв с собой деньги и вещи. В пути они неизбежно останавливались поесть и попить; днем шли, а ночью отдыхали. Петляя по дорогам, они наконец пришли в Цюйчжоу[31].