Простой советский спасатель

— Так вот, юноши, если коротко, то именно Александра Коллонтай — родоначальница движения за раскрепощения советских людей. Согласно теории полного стакана, каждый комсомолец должен удовлетворять свои сексуальные желания а каждая комсомолка должна идти ему навстречу, иначе она не комсомолка, а мещанка.

— О, мне нравится эта теория, — противно захихикал Игорек, окинув масляным взглядом рассказчицу. — Так Вы поэтому нудисты? Потому что у вас тут можно всем и каждую? Даже такую?

Серега побагровел и отвесил подзатыльник незадачливому Василькову.

— Думай, что говоришь! — рявкнул он.

— И кому, — добавил я от себя.

— Что я такого сказал?! — заверещал было Игорь, но Соловейчиков так на него посмотрел, что придурок сразу заткнулся.

— Нет, глупый мальчик, — Катерина Васильевна покачала головой, глядя на Игорька, как на ущербного. — Нудизм — это оздоровление. У нас, как и у любого сообщества, есть свои правила и традиции. В том числе, разглядывать другу друга у нас не принято. И беспорядочные половые связи — тоже не про нас. Но, думаю именно Вам, мой дорогой, это будет трудно понять. — И резко сменила тему. — Алексей, здесь за шиповником удобный спуск к морю. Мы его сами сделали. Ступеньки и натянутая веревка с обеих сторон для подстраховки. Пожалуйста, отнесите ребятам одежду, — женщина раздвинула ветки и показала замаскированный проход. — Благодарю Вас за помощь, ребята.

С этими словами Екатерина Васильевна развернулась и пошла в ту сторону, где стоял Сидор Кузьмич, наблюдая за милицейским процессом. М-да. Попали добрые люди на статью «Предумышленное хулиганство». В лучшем случае отделаются большим штрафом, в худшем — влепят несколько суток.

Я незаметно кинул взгляд в сторону зарослей акации, надеясь, что журналист не выпрется нам навстречу, испугавшись голосов.

— Ну, что, двинули? — кивнул в сторону спуска. — Давай, Игорек, ты первый.

— А чё я-то? Чуть что, так сразу Игорь? Вон пусть Серега идет! Он сильнее, если сковырнется, так не убьется. А я все кости переломаю. Я ж худой! На мне жира нет для пружинистости!

— Балабол! — припечатал Соловейчиков и полез в кусты. — Леха, нормально. Ступени глубокие, веревка надежная. Спускайтесь за мной.

— Шевели ластами, — кивнул я Игорьку, пропуская впереди себя. Очень мне не хотелось, чтобы это недоразумение шагало за моей спиной. — Держи сумку!

— Тяжелая! — нахмурился Васильчиков.

— Серега, — крикнул я. — Прими у… товарища сумку. А то надорвется.

— Подумаешь! — обиделся Игорек и полез в кусты. — На, держи! Я спиун сорвал, ю мне нельзя! а то бы я мог.

— Да заткнись ты уже! — не выдержал Сергей. — Держись крепче.

Я дождался, когда Васильчиков скроется в кустах и неторопливо оглянулся. Сидор Кузьмич о чем-то болтал с Катериной Васильевной. «Интересно, как давно они друг друга знают и кем угу приходятся? И насколько она известная художница? Поискать что ли в библиотеке?» — в голове крутились всякие ненужные мысли. — «А оно мне надо? Вот и не надо!»

Сотрудники милиции были заняты сортировкой, так сказать, отловленных нудистов. Девушки кто стоял, кто сидел, кто держался рядом со своей парой. Возмущения стихли, шла работа. В мою сторону никто не смотрел. И я решительно шагнул к зарослям акации.

Спортивный костюм, который дала мне будущая врач и борец за права нудистов, остался в моих руках. Ну, точнее, я его специально оставил, с еще парочкой вещей, которые не влезли в сумку. Так сказать для маскировки.

Еще раз оглянувшись и убедившись, что на меня никто не обращает внимание, я нырнул в кусты.

— Ты? — выдохнул Вячеслав.

— Я.

— Чего так долго? Я уже извелся весь!

— Скажи спасибо, что вообще вырвался! На, держи, — я присел на корточки и протянул ему штаны и кофту. — Влезешь? А то у меня тут вроде женское, — я посмотрел на разноцветный ворох в моих руках.

— О, Ленкин что ли? Ты где его взял?

— Ну, видимо Ленка сама и дала. Познакомились только что.

— В Ленкин могу не влезть. Хотя…

Вячеслав плюхнулся на спину и принялся натягивать штаны. Я отвернулся, чтобы не смущать человека.

— Пойдет, — пропыхтел журналист. — Слушай, друг… Спасибо тебе большое! Извини, что напряг. Только я это… решил сдаться, так сказать…

— Чего? А зачем я тогда за штанами ходил? Ну и вышел бы к ментам в полотенце! Так и так жали бы одеться!

— Да ты понимаешь… Вляпался я тут в одну историю. Или не вляпался, но точно вляпаюсь, уже больно сюжет интересный вырисовывается… Полдня размышлял, как бы мне исчезнуть из лагеря, чтобы не заподозрили.

— Ну собрался бы да уехал… У вас тут что, по пропускам? Второй раз не пустят, если раньше срока? — недоумевал я.

— Да как тебе сказать… — журналист замялся. — Слушай, можешь спрятать у себя? Меня выпустят, я заберу? Выручишь?

Вячеслав протянул мне потрепанную сумку, похожую на планшет летчиков.

— Ты её где прятал-то? — хохотнул я. — Голый же был…

— Да тут в кустах! Я её еще утром припрятал, думал, уходить буду, заберу незаметно. А тут вы со своей облавой…

— Что здесь? Надеюсь, ты ничего не украл у нудистов? — уточнил я, разглядывая журналиста.

— Нет… Да…

— Так да или нет? Спер?