Он снова смеется, и мои губы тоже непроизвольно приподнимаются в крошечной улыбке. Док ее замечает.
— Тебе нужно чаще улыбаться, — уже серьезнее говорит он.
Я киваю, а он вздыхает.
— Ладно, хорошо. Давай поговорим.
— Ладно, хорошо, — повторяю я, устраиваясь поудобнее в кресле.
Доктор Бордман пару секунд изучает мое лицо.
— Тебе нравятся мои сеансы?
Мне хочется снова улыбнуться, но улыбка как-то не выходит.
— Да, — отвечаю я.
— Но ты до сих пор не понимаешь, что ты на них делаешь, правда?
Я киваю.
— Когда я увидел тебя впервые, ты даже не смотрела на меня. Теперь ты почти улыбнулась.
Какой прорыв.
Пожав плечами, я жду следующего вопроса.
— Сегодня ты с кем-нибудь говорила в школе, кроме учителей?
Этот вопрос он задает мне тогда, когда видит, что я более или менее расположена к его болтовне.
— Нет, мне было не до разговоров.
Со мной никто не говорит. Или я ни с кем не говорю. Такой расклад.
Розали и Ингрид помирились. Розали теперь сохнет по моему брату. Кара начала встречаться с Бреттом. Грейс окончательно порвала с Коулом. Я в курсе новостей, потому что хожу в школу.
О, и еще кое-что…
— Ты же понимаешь, что должна? — мои мысли прерывает очередной вопрос доктора Бордмана.
— Нет, не понимаю, — сцепив пальцы в замок, я слегка наклоняюсь вперед. — Почему я должна?
— Ты не хочешь стать прежней?
— Нисколько.
— Это не плохо, — качая головой, говорит доктор. — Но общение с людьми даст тебе больше уверенности в себе. Ту, которая у тебя была до этого.
— Не могу с вами согласиться, док.
— Ну, хорошо. Мы к этому еще вернемся. Может, расскажешь мне, с какими мыслями ты проснулась утром, может, у тебя были какие-то планы? Мы сейчас не говорим о колледже, всего лишь о незначительных деталях. Например, ты хотела сегодня поесть что-то определенное или что-нибудь купить?
— Эм, нет, — честно отвечаю я. — Был обычный день. Я кстати очень хорошо подтянулась в учебе, но уверена вы в курсе.
Док снова улыбается.
— Конечно. И ты умница. Но тебе нужно направить всю эту деятельность в другое русло.
Я снова откидываюсь в кресле.
— А вы говорили, что мы сейчас не говорим о колледже, — со вздохом произношу я.
— Не сегодня? — уточняет доктор Бордман.
Я качаю головой.
— Не сегодня.
Он молчит примерно минуту. Я тоже сохраняю тишину.
— Мне не нравится твое безразличие, Эйвери, — нарушает тишину док. — Давай мы поговорим об этом. Немного.
Всего лишь на несколько секунд я ощущаю панику. Но быстро беру себя в руки, подняв глаза.
— Я пытаюсь, — слишком тихо отвечаю я.
Но доктор Бордман слышит, поэтому поддается вперед и на его лице отчетливо отображается понимание.
— Ты должна пытаться сильнее, Эйви.
— Я пытаюсь, — повторяю я. — Пытаюсь… что-то почувствовать. Но пока не получается.
Честно говоря, я немного в шоке от своей откровенности, но думаю, доктор Бордман как никто другой заслужил ее от меня.
— Можешь привести пример? — осторожно просит он.
Я не смотрю на него, когда начинаю рассказывать:
— Сегодня в школе во время ланча я услышала, как кто-то говорил о том, что мой бывший парень встречается с моей бывшей лучшей подругой.
Звучит по-детски, а банальщина в этом предложении просто режет слух.
— И что ты почувствовала?
Я слишком долго раздумываю над этим вопросом, прежде чем пожать плечами.
— Ничего.
— Но если ты это сказала, — настаивает доктор Бордман, — значит, тебя это волнует.
— Нет, я просто привела пример.
— Это может заставить тебя чувствовать.
— Чувствовать боль и обиду? — слишком громко говорю я.
Почему именно это? Я не хочу возвращаться к тем мыслям, которые выстраивались в моей голове в очередь.
— Именно от этого я и хотела избавиться и сделала это, — продолжаю я уже тише.
Доктор Бордман молча делает пометки в своем блокноте.
— Тогда не думай об этом, — закончив, говорит он. — То, что заставляет тебя чувствовать боль и обиду, не должно занимать твои мысли.
— Но мы вернемся к этому, так? — интересуюсь я.
Он пожимает плечами.
— Если ты захочешь.
Не захочу. Не хочу быть той девочкой, о которой думают так, как думают они. Так, будто для такой как я, разрыв с парнем может значить слишком многое. Это не так. И близко не так. Просто это случилось в неподходящее время и всего-то.
Доктор замечает, как я тереблю рукав толстовки в районе левого запястья. Заметив то, что он заметил, я оставляю в покое рукав и опускаю глаза.
— Я дам тебе домашнее задание, — бодро заявляет доктор Бордман.
Я удивленно вскидываю брови.
— Вы серьезно?
Он кивает и указывает в мою сторону ручкой.
— Покрась волосы, освежи цвет, он слишком потускнел.
Невесело усмехнувшись, я хватаю свою косу.
— Правда?
Моя заинтересованность волосами не пропадет даже в гробу. Слава богу, у меня хватает ума не сказать это вслух.
Доктор Бордман, видимо, давно прощупал те места, на которые на меня можно надавить.
— Правда-правда.
Я знаю, что он делает, но спорить не собираюсь.
— Будет сделано, — заявляю я.
Он удовлетворенно кивает.
— И еще кое-что.
— Что?
— Послушай музыку. Прогуляйся по парку или торговому центру и послушай музыку.
Мне не составляет труда понять, что он хочет. Думает, что гуляя и слушая музыку, я захочу вылезти из своего кокона.