Прости мне мои грехи. Книга 2 (СИ)

      Я смотрю на Коула, а потом на стол, что разделяет нас. Волны злости одолевают меня, накапливая внутри лаву из горечи, что готова прорваться в любой момент.

      Чем больше смотрю на Коула, тем сильнее понимаю, какой фарс это все.

      Мне совершенно не жалко его руки, которые были в крови. Не жаль его опустевшую душу с отсутствующим взглядом.

      Я не верю человеку, что стоит передо мной, а самое страшное, что я… ничего не чувствую. Абсолютно н-и-ч-е-г-о.

      А потом я вспоминаю то, как он возвышается надо мной, заламывая руки. То, как кусает губы, безудержно пробуя их на вкус. То как, шантажирует меня, заставляя меня беспрерывно падать, хватаясь за воображаемые скалы.

      Я вспоминаю настоящего Коула, а не это, напичканное чем-то, существо.

      И того реального Коула я ненавижу всем сердцем. И нет ничего пленительнее этого чувства.

      - Спасай себя сам! – Накопившийся в жерле души адреналин вырывается наружу в виде непроизвольно тянущихся к столу рук. Через секунду я опрокидываю его на траву, и вся клубника летит к чертям. Как только Зевс слышит звуки бьющихся бутылок, начинает выть во всю глотку.

      Я с силой бью Коула в грудь, да так, что мне действительно удается сдвинуть его на пару шагов назад.

      - Урод…

      Толчок.

      - Который думает, что можно сначала вывернуть меня на изнанку…

      Толкаю его снова, напрягая костяшки пальцев.

      - А потом говорить «будь со мной»…

      Коул останавливается, не обращая внимания на мои кулаки, и все же атмосфера меняется за считанные секунды.

      И я понимаю это по сильной хватке, что заковывает меня в наручники из его пальцев. Коул со всей дури притягивает меня к себе, широко распахивая глаза, обдавая меня знакомым жаром.

      Вот оно. Да. Давай, злись, просыпайся. Прошу тебя. Умоляю, Коул. Вернись ко мне. Вернись ко мне настоящий.

      - Разве не этих слов ты ждала? Тогда, на дамбе?! – Он взревел так, будто был зверем, которого разбудили после долгой зимней спячки. В зрачках вновь заплясали бесы, сражающиеся между собой.

      - Какая разница?

      - Большая, сука, разница! Ты уж определись, что тебе нужно! А уже потом размахивай своими руками… - Он на секунду замер, будто обдумывая вертящееся на языке оскорбление. - Потаскуха.

      Безудержно плюю в его вновь полное жесткости лицо, совершенно не думая о последствиях.

      Мне все равно. Хуже, чем было, уже не будет.

      - Ох, ты за это поплатишься, – рыкает он, одернув лицо, как от пощечины. Знаю, что задела его этим жестом. Хуже плевка в лицо может быть только плевок в душу.

      - Чем? Что у тебя там из приемов? Ремень? Лед? Воск? Я уже все видела, мне ничего не страшно, Стоунэм!

      Челюсти его сжались, скрывая все посторонние эмоции. Рука властно обвила мою шею, напоминая о том, кто здесь хозяин. Взгляд Коула вновь стал гипнотическим, вводящим в какую-то прострацию, когда отключались все мысли, и оставалась лишь одна: только бы не смотреть в эту серебристую бездну его глаз.

      - Что, что ты со мной сделаешь? Задушишь? Давай, ну давай же… - Мой голос осип, его пальцы сжимали затылок, давили на сонную артерию. Всего лишь одно маленькое нажатие, и он больше не услышит моих истеричных криков.

      - Задушить тебя было бы так человечно. Помнишь, я говорил тебе нечто подобное? Я сделаю хуже. Я не стану уничтожать тебя, Бекка. – Он снизошел до угрожающего шепота, который я сразу узнала. Шепоток маньяка-убийцы из самых страшных фильмов ужасов. - Я раздавлю твои мечты. И ты станцуешь для меня на их осколках…

      - А потом снова сделаю вот так, гад! – И я снова это сделала, потому что руки в драке с Коулом были бесполезны. Я снова плюнула в его бездушное лицо и получила в ответ оплеуху.

      - Проваливай, тварь. Проваливай ты и твой…- Он будто хотел дать оскорбляющее прилагательное, но вдруг в последний момент передумал, посмотрев на него.

      На миг мне даже показалось, что ему становится стыдно.

      - И твой пес!

      Его руки размыкаются, и я делаю такой глубокий вдох, что болят легкие.

      Голова болит после его удара, и я не могу поверить, что он распускает руки. Как слабак. Как последняя скотина.

      - Тебе нужно в психушку! Ясно?! Только там тебе и место. – Я тяну Зевса на себя, мечтая о том, чтобы убежать прочь.

      Но он не слушается.

      Он смотрит на Коула, а Коул недовольно глядит на него, сжимая кулаки до бела.

      - Зевс, пойдем! – командую я, но пес вдруг бежит к Коулу, ласково припадая к его ногам.

      Я расцениваю это чуть ли не как предательство.

      Зевс никогда не ведет себя так с чужими людьми. Ни-ко-гда.

      Я едва дышу, когда наблюдаю за тем, как Коул наклоняется к собаке и обхватывает его морду двумя руками.

      - Какого хрена ты делаешь? Это моя собака! – Отчаяние в моем голосе слишком заметно, и это просто убивает.

      Но Коул ничего не отвечает, он просто с минуту смотрит в глаза моему псу, после чего отпускает его. Зевс бежит ко мне довольный и счастливый, как будто перед ним только что не развернулась великая драма.

      - Это не совсем так, - растягивая слова, произнес Коул, бросая на меня полный едкого дыма взгляд. – А теперь проваливай. И помни: на этот раз пощады не будет.