Прости меня, если сможешь

… и я сижу верхом на мужском животе, еще осоловевшая от пережитого оргазма, смотрю сверху-вниз, чувствую, как мне в ягодицы упирается каменно твердый член, и медленно двигаю бедрами, приподнимаясь и опускаясь, позволяя горячей головке коснуться входа и даже проникнуть в него, раздвигая влажные складки, но совсем чуть-чуть — и снова выскользнуть. Медленные, тягучие движения — я-то теперь могу и потерпеть, а ты — можешь?..

… взгляд с поволокой, пересохшие губы, шепчущие мое имя…..движения внутри, яростные, глубокие, до упора….. и ослепительный миг полного абсолютного единения.

Я без сил рухнула на грудь Мэтту и закрыла глаза.

Мокрая от пота грудь под моей щекой вздымалась часто, а сердце ударяло в висок набатным колоколом. И распласталась на мужском теле, растеклась по нему, слилась с ним, переставая в какой-то степени быть собой — настолько мне было сейчас хорошо именно так — в единстве. Хотелось закуклить это мгновение, завернуть его от всего мира, сохранить, унести с собой. В голове звенело от пустоты. Мэтт шевельнулся подо мной, я недовольно заворчала, плотнее обхватила его руками, не давая себя скинуть. Мне нужно еще этих мгновений, не отбирай! И светлый послушно замер, обхватил меня за плечи, зарылся пальцами в волосы.

Я закрыла глаза. Хорошо…

Почему мы не встретились раньше? До того, как началась война? И что было бы — встреться мы раньше? А может, мы друг друга и не заметили бы. У меня был Эзра, и рыжие мне не сказать, чтобы нравились… Но мне почему-то сейчас отчаянно хотелось верить, что, если бы мы действительно встретились раньше — мы бы сразу все поняли. И не позволили бы друг другу втянуться в эту войну, которая перемолола нас и выплюнула искалеченными. И Мэтт был бы здоров, а я бы уже давно была миссис Тернер, и в доме бегали бы рыжие детишки. Можно даже в этом доме. Мне нравится этот дом… Я не хотела думать, что то, что между нами сейчас — это просто попытка заполнить пустоту, компенсировать утерянное, забыться. Это должно быть что-то большее. Мне так хотелось, чтобы это было что-то большее.

— Лиза.

Я мелко помотала головой — нет, я не готова еще выныривать из этого блаженного состояния. — Тебе холодно. Дай я принесу одеяло. Ой, подумаешь, пупырышками покрылась! Пупырчатые существа тоже нуждаются в любви и ласке! Но я все же нехотя выпустила своего носорога из рук. Мэтт принес не только одеяло, но и раскиданные мной по комнате подушки, осторожно обойдя осколки будильника. Я украдкой глазела на него, обнаженного, и потихоньку возвращала себе мыслительную деятельность. Светлый ухмыльнулся, глядя на меня, растрепанную, обхватившую плечи руками, и накрыл одеялом с головой, а пока я, пыхтя, выпутывалась, вернулся на кровать, устроился на подушках, и стоило моей голове показаться из плена — тут же притянул обратно к себе, уютно устроив нас в теплом коконе.

— Не спи! — заметив, что я вознамерилась задремать, уткнувшись носом в носорожью шею, Мэтт ущипнул меня за попу. Я, ойкнув, взвилась, разом взбодрившись, но уставилась на него обиженно — больно же!

Шершавая ладонь легла мне на щеку, большой палец погладил губы. — Ты такая красивая… Эти слова разлились на сердце медом — я! я красивая! Не эта дамочка с ее идеальной укладкой, безупречным макияжем и стильной одеждой, а я!

— …когда ревнуешь, — закончил Мэтт, и я с трудом подавила в себе желание вытолкать его с кровати к чертям, пинком под голый зад, и вслед еще что-нибудь кинуть. Вместо этого, прижав одеяло к груди, я с достоинством вздернула нос.

— Самомнение у вас, мистер Тернер! — Скажешь нет? — карие глаза выразительно прищурились. — Конечно, нет! — окончательно оскорбилась я. — Ну… ладно, раз мы оба, отпив этого чая, остались живы, может, и правда — нет…

Я таки не удержалась и пикнула его локтем, Мэтт, пытаясь увернуться, чуть не свалился с кровати, рассмеялся, сгреб меня в охапку и поцеловал. Сочно, со значением, мол, все я видел, глупая темная ведьма, все я знаю, но можешь дальше сохранять видимость независимости. Этот поцелуй незаметно стал переплавляться в ласки, ласки в просыпающееся внутри желание, и я уже была совсем не против зайти и на второй круг, но Мэтт вдруг остановился.

— Стой. Дай я скажу кое-что. Это важно, — произнес он, перехватив мои запястья, я высвободилась, но руки откуда надо убрала и подняла на него вопросительный взгляд.

Светлый помедлил буквально пару секунд, разглядывая меня, а потом выдал как на духу:

— Завтра утром мы вместе поедем к Тому и оформим все бумаги для твоего освобождения.

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что он сейчас сказал. Но, кажется, даже и спустя эти мгновения, стало понятно не до конца, поэтому я с опаской уточнила:

— То есть?

Мне не верилось в то, что он сказал. Это было слишком внезапно, слишком… странно. Я искала подвох, не находила, но от этого только больше настораживалась.