Просо судьбы (СИ)

Ежи отчего-то погрустнел и сделал большой глоток вина — собственно, тролль по имени, если не изменяет память, Рохля, как бы это ни звучало странно, тоже был наёмником, то есть относился к той группе разумных, не боящихся рисковать головой, как и он. Ко всему прочему, в наставниках, а некоторые брехали, что и воспитателем(!) у него был гоблин. А, учитывая вообще сложное отношение людей к «тёмным» (королевство Агробар в этом плане очень даже яркий пример), невозможно понять — представить, как они тут оказались. Этих, «дружественных» «тёмных», положение осложнялось ещё и тем, что в столицу каким-то образом смог проникнут крупный отряд уруков — самых кровожадных представителей «тёмных», и неприязнь к проживающей по соседству парочке ещё более усиливалась. До определённого времени всё ограничивалось косыми взглядами и осторожными перешёптываниями за спиной, ибо проверять терпение и степень безобидности снежных троллей — занятие наверняка опасное для здоровья. Ну а мелкий зеленокожий помимо острого язычка (в связи с чем число его недоброжелателей неуклонно росло) имел ещё и неплохие шаманские данные, именуемые в среде людей Даром, и легко мог устроить какую-нибудь каверзу, на которые был весьма даже горазд. Но тут в дело вступил такой фактор, как Лири, который ко многому относился с предубеждением и любил навязывать собственное мнение всем подряд. В частности, он относился к сторонникам «чистых» отрядов в среде наёмников — в лучшем случае согласен был терпеть рядом «светлых», но к «тёмным» питал чуть ли не ненависть. В общем, всё, преамбула завершена: Ежи просто помешал громиле придушить гоблина. И стал врагом номер один. Несмотря на то, что вот уже несколько лет они находились в одном отряде, ели из одного котла и прикрывали друг другу спины… Кровожадный урод вряд ли угомониться, пока не потешит свою ярость! И некому его успокоить, — рыжий на мгновение задумался, перебирая лица живущих на постоялом дворе, с перспективой окоротить буйного наёмника — будь такая необходимость случится. И ни одной подходящей кандидатуры. Благородные, не взирая на ранг, пол и самомнение, отметаются сходу — они точно для Лири не авторитет и не соперники. Воины, профессиональные бойцы, те же гвардейцы при всём их фатализме и бесстрашии, к самоубийцам тоже не относились. Понятное дело — долг там, честь — за это сложить голову не зазорно, но вот так просто лишиться её в пьяной драке, в лучшем случае от удара кулака, в худшем — об колено — не, увольте, такое развлечение никому не надо — это их, разборки среди наёмников.

И тут его взгляд неожиданно прояснился… Так и не донеся до рта кубок с вином, он продолжил с отвалившейся челюстью пялиться на тролля, но теперь уже осмысленно скользя по его огромным плечам, рукам (вернее, лапам). Вчера на канале, Ежи был свидетелем эффективности этой машины убийства. Вот кто, пожалуй, мог угомонить Лири — вряд ли «тёмный» будет дрожать в страхе от исходящего яростью и слюной всего лишь человека — прихлопнет, как надоедливую муху, и продолжит невозмутимо поглощать огромные порции еды и пива, как сейчас…

— Я тоже очень рад, что он на нашей стороне, — доверительно склонился к Ежи Марек, слова его были едва слышны, словно гвардеец опасался быть услышанным, но при этом в глазах отчётливо плясали бесята. — Клянусь своим несуществующим поместьем, что будь у меня возможность выбора, кем родиться, не раздумывал бы ни мгновения — шкуру снежного тролля напялил бы с удовольствием, — гвардеец мечтательно поднял голову к потолку. — Ты только представь, Рыжий, с такими габаритами можно спокойно выходить против конного рыцаря, — он пуще прежнего выпучил глаза — пытаясь, что ли, таким образом ещё более впечатлить собеседника. — А соперники — ну, там, разъярённые отцы и мужья, будут нервно держать свечи, боясь шелохнуться и привлечь ненужное внимание… — он, слава Единому, слегка отодвинулся от наёмника, но недолго — чтобы сделать глоток вина, затем снова вернулся и защекотал щеку и ноздри тяжёлым перегаром. — А теперь представь, что у него в штанах! — замолчал, видимо, давая возможность Ежи осознать и проникнуться. — Да за такого дракона дамы будут рвать друг у друга волосы. И не только на голове, — он этак заговорщицки подмигнул, словно уже был свидетелем подобной сцены, а наёмнику как минимум предлагал поучаствовать в этом действе… Только в качестве кого?

Ежи непроизвольно скривился — сложный случай, это ж надо так надраться!

— Марек, отвяжись от Ежи, — пришёл на помощь наёмнику Бирон, по которому так и не скажешь, что он всю ночь заливал — небось, отвлекался на иное занятие — светские беседы с дамами при свечах. — А лучше пойди проспись — скоро объявится сержант, и как бы не устроил тебе головомойку.

— Я сам кому хошь устрою… эту, как её… — усики гвардейца воинственно встопорщились, но громкая икота враз порушила героический образ, и таки сдвинула в голове Марека что-то, ибо остатки ясности исчезли из глаз, зато тело приподнялось из-за стола и совсем неуверенно двинулось к выходу.