Проснись!

Дотлевшая сигарета уже давно обожгла пальцы, и теперь Рихард все так же стоял у окна, крепко сжимая руку в кулак. С каждым услышанным словом он приходил в ужас. Как же он ошибался. Боже, как же он ошибался!

– Его нашли через несколько часов после смерти. К сожалению, санитары слишком много болтают. В тот же день Гретель совершенно вышла из-под контроля. Она перегрызла себе вены и умерла от потери крови прежде, чем ее успели найти те же санитары. А теперь скажи мне, ты все еще считаешь, что девочка, за которой ты гоняешься все эти годы, действительно виновата?

Рихард молчал, судорожно вдыхая воздух. В его голове все смешалось. Реальность смазалась в единое пятно. Мужчина ждал ответа, внимательно следя за действиями подопечного. Он понимал, что того ломало. Ломало по-настоящему.

– Ты был ослеплен и не смог увидеть фактов. Последние две недели я усердно трудился над изучением этого дела. И понял куда больше, чем ты за все это время.

В глазах Штегера промелькнула обида. Все его тело превратилось в одну натянутую струну.

– Тогда почему меня не сняли с расследования?

– Никто не хотел браться за это дело. К тому же, я посмотрел бы на того, кто осмелился бы отобрать у тебя дело, – усмешка.

– Что есть, то есть, – секундное тщеславие.

– Угомони свою гордыню, Рихард, и ты сможешь добиться куда большего. Что ты знаешь о Шакале?

– Я знаю его дело наизусть.

– А этот материал ты учитывал? – потрепанная голубоватая папка упала на стол.

– Что это? – Рихард вернулся в кресло, беря папку в руки.

– Это карта пациента главной психиатрической клиники в Вене, где Шакал, он же Петер Вагнер, находился в течение четырех лет.

Штегер тщетно пытался скрыть удивление в своих глазах. Ведь раньше он даже не знал истинного имени Шакала. Только сейчас он понял, как был халатен в проведении расследования.

– В свое время, отец Петера, Тобиас Вагнер был послом Австрии в Швейцарии. Он часто по долгу службы бывал в Женеве, куда в итоге окончательно и переехал. Однако сына и жену он с собой не взял, так как в Женеве у него была другая семья. В конце концов, его австрийская жена об этом узнала. У нее произошел нервный срыв: отчего-то она во всем винила собственного сына. Сослав того к своему брату в Виден, что по соседству с Веной, она нашла себе любовника и запила. Петера она навещала достаточно часто. И вот однажды, в пьяном припадке, она накинулась на еще несовершеннолетнего мальчика с ножом. Он смог отбиться, но был напуган и сбит с толку. Ему пришлось ударить мать, чтобы та успокоилась. В тот момент на кухню, где происходила ссора, вошел его дядя, также страдающий алкогольной зависимостью. В порыве злости мужчина схватил уже давно кипящий чайник и выплеснул содержимое мальчику на лицо. Петер сумел увернуться, но лишь наполовину. Часть лица получила сильный ожог. След остался навсегда.

– И поэтому он оказался в психушке? – спокойно спросил Рихард, но было заметно, что его бьет мелкая дрожь.

– Нет, там он оказался, потому что в тот же вечер он зарезал обоих и содрал с них по половине лица.

– Как и с каждого своего противника… – почти шепот. – Но как он вышел из клиники?

– А тут начинается самое интересное. По документам Петер все еще числится пациентом.

– Но как это возможно?!

– Тобиас Вагнер умер 7 лет назад от рака мозга. Но перед смертью успел перечислить немалую денежную сумму на счет главного врача клиники.

– Блеск! – папка полетела обратно на стол.

– А теперь скажи мне, мальчик мой, ты случайно не видишь никаких совпадений?

– Их не заметит только слепец!

– Коим ты и являешься, – тяжелый вздох. – Шакал видит в этой девочке свою удавшуюся копию. И не успокоится, пока не устранит клона. Ему не нужен реванш, ему нужна половина ее лица.

В глазах промелькнул ужас.

– Есть предложения? – и вновь ехидство.

– Я предлагаю тебе засунуть свою гордыню куда подальше и спасти девочке жизнь. Сейчас, как никогда раньше, ей грозит смертельная опасность, – седой мужчина устало откинулся на спинку кресла. – Билет на самолет я тебе уже заказал.

Они с минуту сидели молча. После чего Рихард медленно встал и расправил плечи. Уверенными шагами он направился к двери.

– Рихард, – его окликнули.

– Что? – тихо.

– Будь осторожен.

Вдох-выдох.

– Да, отец.

Дверь захлопнулась.