В следующее пробуждение, к моему огромному облегчению, она снова была там, только смотрела «Клуб „Завтрак“». Еще через пробуждение это были «Балбесы». Я каждый раз приносила ей чай. Однажды, когда я вошла в комнату, она отбросила одеяло и с улыбкой посмотрела на меня:
– Хочешь посмотреть со мной «Ферриса Бьюллера»?
Несколько пробуждений спустя вернулся Кэннон. Оказалось, что устраивать бесчинства в одиночку совсем не так весело. Такой же выпотрошенный, как Уитли, он засел в библиотеке в обнимку с ноутбуком и, переключившись в режим DOS, принялся с сосредоточенным видом, точно заправский хакер, вводить какие-то команды. По экрану бежали нескончаемые строки кода. Я распечатала для него малоизвестную статью аспиранта Стэнфордского университета, посвященную будущему интернет-безопасности, и молча положила рядом с его ноутбуком. В следующее пробуждение это было эссе о Стивене Спилберге и клонировании мозга, написанное молодым ученым из Гарварда, а в третий раз – распечатка материала о перспективах робототехники, размещенного в блоге одного шестнадцатилетнего гения из Кембриджа.
– Как ты находишь все эти статьи? – однажды поинтересовался Кэннон, прежде чем я успела выскользнуть из библиотеки. – Я хочу сказать, о них никто не знает.
– Да так, случайно наткнулась.
«Надо же мне было чем-то заняться. Вот я и перечитала весь Интернет. Дважды».
Он улыбнулся:
– Отличные статьи. Спасибо, Би.
Вскоре после этого Кип тоже завязал с автостопом. Когда он переступил порог Уинкрофта, я не сдержалась, подбежала к нему и крепко обняла.
– Сестра Би, ты свернешь мне шею. Я же не Элвис, воскресший из мертвых, малыш.
Он отстранился и, больше не сказав ни слова, зашагал по лестнице на второй этаж. Но по его слабой улыбке я поняла, что он тоже рад меня видеть. В тот вечер я приготовила для него гумбо по-креольски с креветками по рецепту повара из его любимого маленького кафе в луизианском Мосс-Блаффе. Я принесла тарелку в спальню, где Кип, свернувшись калачиком на кровати, смотрел по телевизору «В плену ненужных вещей: погребенные заживо».
– Как ты выведала секретный рецепт тетушки Мо? – ахнул он, изумленный.
«За миллион пробуждений я сумела внушить ей, что я – ее давно потерянная племянница».
– Я просто покидала все в кастрюлю, – пожала плечами я.
Итак, все в сборе: три диких зверя, которых я изо всех сил пыталась удержать в зоопарке, чтобы они не рыскали на воле.
Однажды вечером мы все сидели и читали в библиотеке. Я заметила, что Кип с интересом посматривает на часы на каминной полке, явно ожидая чего-то. Видимо, Марта сообщила ему насчет общего сбора: когда она появилась в доме чуть за полночь с тяжеленной сумкой на плече и молча плюхнулась на диван, он, казалось, ничуть не удивился.
– Время пришло, – объявила Марта.
Уитли с Кэнноном ошарашенно воззрились на нее.
– Мы тоже рады тебя видеть, – сказал Кэннон.
Марта сухо улыбнулась ему и хлопнула в ладоши, точно судья.
– Мы вернулись к тому, с чего начинали, – сказала она. – Такое впечатление, что Никогда окружено скользкими наклонными стенами, которые все время возвращают нас в отправную точку. Подозреваю, что каждого из вас, как и меня, преследует Хранитель, появляясь в самый неожиданный момент.
Я кивнула. Остальные сделали то же самое.
– Он – наш опекун. Он присматривает за нами, следит, чтобы мы были живы и здоровы и ни в чем не нуждались, но держит нас в узде. Значит, он способен на что угодно: он – наш проводник и надзиратель, сторож и мучитель. Иногда он позволяет тебе делать все, что хочешь, иногда подкидывает совет. А иногда не дает тебе покоя, напоминая как раз о том, о чем ты хотел бы забыть. Он пойдет на все, чтобы заставить тебя двигаться в определенном направлении. А главное, он идейный вдохновитель высшего замысла, который мы не способны осознать.
Никто не проронил ни слова. Все потрясенно слушали разинув рот. Чего стоила одна только поза Марты: прямые плечи, спокойный взгляд. Она не была больше заумной чудачкой, которая невпопад отпускала несмешные комментарии и намного свободнее ориентировалась в андеграундном фантастическом романе, нежели в реальном мире. Это была новая Марта, многому научившаяся у Белороды. Она излучала уверенность в себе. Я понятия не имела, к чему она ведет, но речь ее была досконально продумана: все слова тщательно выбраны, отполированы до блеска и нанизаны в строгом порядке, словно драгоценные камни в замысловатом ожерелье.
– Никогда реально, – продолжала она. – Чтобы понять его и подчинить себе, мы должны сначала понять и подчинить себе друг друга. Я все обдумала. Надо отложить вопрос о том, кто достоин жить. Мы к этому не готовы. Пока не готовы. Сначала мы должны разгадать другую тайну. Она не давала покоя каждому из нас с тех пор, как все это случилось.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Кэннон.
– Джима.
Казалось, в воздухе сверкнул меч и приземлился у наших ног – так подействовало на всех это имя.
– Это было самоубийство, – прошептала Уитли.
Марта устремила на нее ледяной взгляд:
– Ты хочешь сказать, что действительно веришь в самоубийство?
Уитли предпочла промолчать.