Проси, что хочешь: сейчас и всегда (ЛП)

Я пренебрегаю его приказом. Я не хочу бегать за ним, как собачонка. Нет, определенно я не собираюсь вновь повторять свои ошибки. Наконец, он подходит и, властно обняв за талию перед своими товарищами, целует меня в губы и предостерегающе произносит:

- Парни, это моя невеста, Джудит. Поэтому, руки прочь!

Его друзья смеются, и как раз в тот момент, когда я уже почти присоединяюсь к ним, к нам приближается Бьорн и, взяв меня за руку, целует ее и здоровается со мной. Я беспричинно начинаю нервничать, но мое напряжение спадает, когда я понимаю, что Бьорн не говорит и не делает ничего, что могло бы показаться неприличным. Наоборот он подчеркнуто вежлив. После того его приветствия Эрик целует меня в висок, и вся их компания решает, что мы пойдем ужинать в «Джокер», ресторан, принадлежащий родителям Бьорна.

Я смотрю на часы. Семь двадцать вечера.

Какой ужас! Я буду ужинать в детское время.

Но, в конце концов, смирившись, я позволяю Эрику подвинуть меня за талию поближе к себе, при этом замечая, что другой рукой он держит за руку Флина. Мы садимся в машину, и мальчик без умолку обсуждает с дядей только что окончившийся матч. Он ни разу даже на мгновение не обращается ко мне, и тогда я сама встреваю в разговор. В итоге, ему ничего не остается, как, позабавив меня, ответить на несколько моих вопросов.

Мы подъезжаем к «Джокеру», паркуем наш «Мицубиси», позади нас останавливаются Фрида и Андрес, а за ними Бьорн. На улице стоит собачий холод, и мы стремительно влетаем в ресторан. Немного неуклюжий немец выходит, чтобы встретить нас, и Бьорн сообщает мне, что это его отец. Его зовут Клаус, он очень симпатичный. Как только он узнает, что я испанка, у него изо рта тут же вырывается: «Паэлья! Оле! Тореро!», и я улыбаюсь. Как это мило!

Когда нам приносят пиво, прибывает остальная группа, и несколько мгновений спустя официантка открывает для нас небольшой отдельный зал, и мы все заходим в него. Мы садимся за стол, и я позволяю Эрику сделать за меня заказ. Должна же я быть в курсе того, что едят в Германии.

За шутками и разговорами начинается ужин, я пытаюсь понять все, о чем говорят за столом, но быстро прихожу в замешательство, когда столько народу одновременно говорят по-немецки. Как же быстро они разговаривают! Пока я пытаюсь досконально понять, о чем ведется беседа, Эрик наклоняется к моему уху:

- С тех пор, как ты меня простила, я не могу дождаться момента, когда мы окажемся дома, малышка.

Я улыбаюсь, а он интересуется:

- Ты хочешь того же?

Я говорю, что да, и Эрик снова спрашивает меня на ушко, одновременно рисуя пальцем под столом круги на моем бедре:

- Ты хочешь меня?

Я лукаво приподнимаю бровь, сосредоточив на нем все свое внимание.

- Да, очень.

Эрик улыбается. Он счастлив услышать это.

- По шкале, скажем, от одного до десяти насколько сильно? – интересуется он напрямик, удивляя меня.

Мое либидо взлетает до небес, и я отвечаю:

- Десятка – это мало. Как насчет пятнадцати?

Его вновь радует мой ответ. Он берет из своей тарелки ломтик картофеля фри, откусывает от него кусочек, а остальное кладет мне в рот. Заинтригованная я жую его. Мы едим еще какое-то время до тех пор, когда до меня доносится голос Эрика:

- Флин, давай ешь, иначе я сам все у тебя съем. Я голоден. Я ужасно голоден.

Ребенок соглашается, и тут внезапно Бьорн издает смешок:

- Эрик, представляешь, когда я рассказал нашей новой поварихе, что Джудит – испанка, она категорически потребовала, чтобы я их познакомил.

Они оба улыбаются и, не теряя времени, Эрик встает, заговорщицки дает пять Бьорну, берет меня за руку и указывает:

- Пойдем, порадуем повариху, иначе нам сюда дорога навеки заказана.

Я с удивлением поднимаюсь из-за стола на глазах у всех, и, когда Флин тоже собирается встать, чтобы пойти с нами, Бьорн отвлекает его внимание, говоря:

- Если ты уйдешь, я съем всю твою картошку.

Флин остается защищать свою собственность, пока мы с Эриком удаляемся от нашей компании. Мы выходим из зала, идем по широкому коридору и тут неожиданно Эрик останавливается перед какой-то дверью, вставляет ключ в замочную скважину, заталкивает меня внутрь и, закрыв дверь, шепчет, расстегивая спортивную куртку:

- Любимая, я больше не могу. Я голоден, но это не из-за еды, которая ждет меня на столе.

Я смотрю на него, открыв рот.

- Но, разве мы не идем на кухню к поварихе?

Эрик, пожирая меня взглядом, подходит ко мне.

- Раздевайся, любимая. Пятнадцать по шкале желания, помнишь?

Не переставая удивляться, я собираюсь ответить ему, когда Эрик резко берет меня за пояс и сажает на стол в кабинете. Разве он не говорил мне, чтобы я сама разделась?

Он проводит языком по моей верхней губе, затем по нижней и, наконец, страстно кусает ее, в ответ я накидываюсь на него, пожирая его рот.

Жар.

Возбуждение.

Мгновенное безумие.

Несколько минут мы исступленно целуемся и гладим друг друга. Эрик так горяч, так настойчив, что я чувствую, что сейчас растаю, но когда он торопливо задирает мне платье и кладет свои огромные руки на пояс чулок, я говорю:

- Стоп.

Мой приказ заставляет его остановиться, и прежде чем он продолжит, я поясняю: