Прошлым летом

– Да брось ты. Несколько приличных тряпок тебя не съедят. Но сперва надо тебя почистить, а потом уже искать одежду.

Через час Элла провела вымытого, постриженного и побритого в салоне в другом конце молла Эндрю по разным отделам магазина мужской одежды, прихватывая по пути разные джинсы и рубашки. В какой-то момент к ним присоединилась продавщица, предложившая свои варианты пиджаков. С полными охапками одежды они подошли к примерочной. Элла села на лавочку в кабинке, прихлебывая свой второй латте, который купила по пути из салона. Пока Эндрю переодевался, на нее снова нахлынули все те мысли, которых она старалась избегать после разговора с Дейви.

Она посмотрела на телефон. От Дэмьена не было ни звонков, ни сообщений. И от Натана тоже. Ему она должна звонок и правду. Но сперва Дэмьен. Ей только надо было сбросить со счетов статью про Натана.

Эндрю просунул руку в синюю клетчатую рубашку. На нем уже были хорошо сидящие темно-синие джинсы, и это было гораздо лучше, чем его всегдашние обвислые Levi’s, в которых, Элла могла поклясться, он работал, ел и спал. Он кивнул на телефон в руках Эллы.

– Ждешь звонка?

– Нет. С чего? – Она сунула телефон в сумку.

– Да ни с чего, просто ты все время на него пялишься. Что, эта рубашка должна быть такой узкой? – Он помахал руками, скрестил их на груди, отвел назад локти.

– Это узкий крой. Возьми вот эту. – Элла порылась в куче рубашек. – Та же рубашка, размером больше. Как я рада, что ты нашел девушку. А то, похоже, ты слишком много времени проводишь в качалке. – Его мускулы были больше, чем она помнила.

– Так потому я и нашел девушку, – подмигнул он.

Эндрю был похож на их отца – карие глаза, светло-песочные волосы, ямочка на подбородке и глубокие складки на щеках, когда он улыбался. Элла помнила отца в основном по фотографиям. Теперь и она, и Эндрю были старше, чем их родители в момент гибели. Она – так на целых десять лет.

– Ты много вспоминаешь маму с папой?

– Странный вопрос… – Эндрю стянул рубашку и взял ту, что протягивала Элла.

– Я посмотрела на тебя и вспомнила папу.

– А ты похожа на маму. Она была красивая.

– Это комплимент?

Эндрю подмигнул, застегивая рубашку.

Элла никогда не задумывалась об этом, но ее волосы были такими же длинными и прямыми, как у мамы. И они были похожего сложения, и цветов.

– Как ты думаешь, они так и были бы женаты?

– Я не думаю. Я знаю, что нет. Они слишком много ссорились. – Он помолчал, застегивая пуговицы. – Та авария – мое первое ясное воспоминание. Я слышал, как мама сказала отцу, что не любит его. Когда человек слышит такое от собственной жены… Не знаю. – Он опустил руки по бокам. – После такого трудно жить, как раньше, верно?

– Верно.

– Думаю, у меня еще и поэтому ни с кем не было всерьез до встречи с Кори. Я не хотел влюбиться по уши, а в один прекрасный день услышать, что она меня никогда не любила. Спорить – это одно. Потом всегда можно поцеловаться и помириться. Все ошибаются и все прощают. Но когда ты перестал любить человека, которому обещал свою жизнь? Что делать после такого? Я так не могу.

Он повернулся и посмотрел через плечо в зеркало, изучая рубашку.

– Когда ты поняла, что любишь Дэмьена?

– В тот вечер, когда мы встретились.

– А как ты узнала?

Элла постучала себя по груди.

– Почувствовала вот тут. – И так было до сих пор.

– Вот и я так чувствую с Кори. У нее было типа трудное детство, но она не скрывает своего прошлого. И я тоже от нее не скрываю, я старался быть во всем честным. Я не люблю хранить что-то в тайне.

– В отличие от мамы с папой.

– Нет, правда. Они не умели договариваться. А что происходит у вас с Дэмьеном?

Элла почувствовала, что бледнеет.

– Да все нормально. Почему ты спрашиваешь? – Она не была готова посвящать брата в свои семейные проблемы. Что Эндрю подумает, если узнает, что Дэмьен ушел от нее, потому что она ему изменила? И не один, а два раза. Она не хотела делиться этим секретом.

– Да нипочему, просто ты редко вспоминаешь маму с папой.

– Последнее время они часто приходят на ум. – Трудно не думать о них, когда ее собственный брак летит к чертям. Она сделала точно то же самое, что ее мать. И то же самое относится к отцу Грейс. У нее был секрет, и когда она призналась, что на самом деле искренне хочет ребенка, этой правды хватило, чтобы они с Дэмьеном оказались там, где оказались. Каждому из них больно, каждый чувствует, что его предали, и оба они живут врозь.

А поженились бы они вообще, если бы она сказала правду с самого начала? Тогда, на футбольном поле, когда он спросил, хочет ли она детей? Что бы он сделал, скажи она «да»? Был бы он тоже честен с ней? Сказал бы о своем бесплодии?

Она подумала: может быть, Эндрю прав? Может быть, у них с Дэмьеном есть еще один шанс, если начать сначала, на этот раз честно, безо всяких умышленно забытых воспоминаний?

– А как насчет детей? – спросила она.

– А что с ними? – Эндрю протянул ей руку, чтобы она застегнула манжет.

– Ты хочешь детей?

– Осспидя, Элла. Мы только недавно начали встречаться.

Элла застегнула другой манжет.

– Я не про Кори. Я вообще.

– Я об этом особо не думал. Ну да, наверное.